Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Наслаждение. Джованни Эпископо. Девственная земля

И, усталый, он рад был уступить и остаться в таких оковах. И, смотря на него, она воскликнула:

— Как ты молод! Как ты молод!

Несмотря на всю испорченность, несмотря на всю расточительность, молодость в нем была стойка, была упорна, как неизменный металл, как невыдыхающийся аромат. Искренний блеск молодости составлял его наиболее драгоценное качество. В великом пламени страсти, как на костре, сгорало все, что было в нем более лживого, более дурного, более искусственного, более суетного. После раздробления сил, вызванного злоупотреблением анализом и отторгнутымот всех внутренних сфер действием, он возвращался к единству сил, действия, жизни, снова приобретал доверчивость и непринужденность, любил и наслаждался по-юношески. Иные беззаветные порывы его казались порывами бессознательного ребенка, иные фантазии его были полны грации, свежести и отваги.

— Иногда, — говорила ему Елена, — моя нежность к тебе становится более тонкой, чем нежность возлюбленной. Я не знаю… Становится почти материнской.

Андреа смеялся, потому что она была старше всего года на три.

— Иногда, — говорил он ей, — слияние моей души с твоей мне кажется таким чистым, что, целуя твои руки, я хотел бы называть тебя сестрой.

Это обманчивое очищение и стремление возвысить чувство являлись всегда в истомные промежутки страсти, когда, с отдыхом тела, в душе появлялась смутная потребность в идеальном. И тогда-то в юноше пробуждались идеалы любимого им искусства, и, ища выхода, в его уме теснились все формы, которые он искал когда-то и созерцал, и его волновали слова монолога Гете: «Что может зажечь природа в твоих глазах? Что может художественная форма вокруг тебя, если твою душу не наполняет страстная творческая сила и не приливает неутомимо к концу твоих пальцев, чтобы воспроизводить?» И мысль обрадовать возлюбленную ритмическим стихом или благородной линией заставила его приняться за работу. Он написал «Симону»

и две акварели, «Зодиака»и «Кубок Александра».

В занятиях искусством он выбирал трудные орудия, точные, совершенные, непогрешимые средства: метрику и гравирование, и хотел продолжить и возродить традиционные итальянские формы, во всей строгости, примыкая к поэтам нового стиляи к художникам, предшествовавшим эпохе Возрождения. В основе у него был рассудок Его литературные работы были упражнения, шутки, этюды, исследования, технические опыты, курьезы. Заодно с Тэном он думал, что гораздо труднее сложить шесть хороших стихов, чем выиграть сражение. В структуре своего

«Сказания о Гермафродите»он подражал «Сказанию об Орфее»Полициана; и создал строфы чрезвычайной изысканности, силы и музыкальности, в особенности в хорах чудовищ двойственной природы, как Кентавры, Сирены и Сфинксы. Эта его новая трагедия, «Симона»с коротким размером стиха, отличалась своеобразнейшим вкусом. Хотя она была написана на старинный тосканский лад, но казалась вымыслом английского поэта Елизаветинской эпохи по какой-нибудь новелле из «Декамерона

», она заключала в себе какую-то часть того нежного и странного очарования, которым дышат некоторые драмы Шекспира.

На заглавном листе Единственного Экземпляра своего произведения, поэт сделал следующую надпись: «A. S. calcographus aqua forti sibi tibi fecit».

Медь привлекала его больше, чем бумага, азотная кислота — больше чернил, резец — больше пера. Уже один из его предков, Джусто Сперелли, занимался гравированием. Некоторые его гравюры, исполненные около 1520 года, глубиной и резкостью штриха, явно обнаруживали влияние Антонио Поллайюоло. Андреа прибегал к Рембрандтовскому способу свободного штриха и меццотинто — излюбленному приему английских художников школы Грина, Диксона и Эрлома. Он воспитывался на всевозможных образцах, изучал искания каждого художника в отдельности, заимствовал у Альбрехта Дюрера и у Пармиджианино, у Марка Антония и Гольбейна, у Аннибала Караччи и Мак Арделя, у Гвидо и Галлотты, у Таски и Жерара Одрана, но его замысел в гравировании на меди заключался в следующем: световыми эффектами Рембрандта осветить изящество рисунка флорентийцев второго поколения XIV века, таких, как Сандро Боттичелли, Доменико Гирляндайо и Филиппино Липпи.

Две новые гравюры, в двух любовных эпизодах, изображали два проявления красоты Елены Мути.

К особенно драгоценным вещам Андреа Сперелли принадлежало тонкое шелковое покрывало полинялого синего цвета с двенадцатью вышитыми по краям знаками Зодиака и готическими подписями: Aries, Taurus, Gemini, Cancer, Leo, Virgo, Libra, Scorpius, Arcitenens, Caper, Amphora, Pisces. Золотое Солнце занимало центр круга, изображения животных, в несколько старинном стиле, напоминавшем мозаику, отличались необыкновенным блеском, вся эта материя казалась достойной покрывать царское брачное ложе. И, действительно, она была в числе приданого Бьянки Марии Сфорца, внучки Людовика Моро, которая вышла замуж за императора Максимилиана.