Читаем Собрание сочинений в 8 томах. Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич полностью

О. Подсудимая Засулич была введена мною в числе прочих просителей и поставлена мною первою. Когда градоначальник вошел, она подала ему прошение на получение свидетельства для поступления домашнею учительницей, он взял прошение и потом повернулся вправо к следующей просительнице, я делал Засулич знаки, чтоб она вышла. Но внимание ее было обращено на чиновника особых поручений Греча, стоявшего ближе к ней и рядом с градоначальником. Когда она увидела мои знаки, она хотела уходить, и тут последовал выстрел.

В. В каком расстоянии был сделан выстрел?

О. В полшага.

В. Вы полагаете, что выстрел был сделан в расстоянии полушага или она стояла от градоначальника на полшага?

1О — ответ,

2Ввопрос.

97

О. Не могу припомнить. Она сделала движение, чтобы идти, и в это время последовал выстрел. Расстояние было полшага.

В. Вы слышали сами звук выстрела?

О. Да, слышал.

В. Что вы сделали?

О. В то время г. градоначальник крикнул, я так был поражен этим, что положительно не помню, что было.

В. Но вы показывали на предварительном следствии?

О. Да. Я схватил подсудимую и спросил револьвер. Она ответила, что бросила его.

В. Боролась с вами подсудимая?

О. Нет.

В. Делала она движение, чтобы выстрелить второй раз?

О. Нет, у нее не было револьвера, она его бросила.

В. Так что она выстрелила только один раз?

О. Да, один раз. Я слышал, только один.

В. Потом ее увели?

О. Я пошел за доктором, а ее, кажется, дежурный офицер взял.

В. При этом подсудимая не объясняла вам причину своего поступка?

О. Нет, ничего не говорила.

Товарищ прокурора. Далеко ли вы стояли от подсудимой?

О. Шагах в двух-трех.

В. Далеко ли стояли другие лица, окружавшие градоначальника, его чиновники, например г-н Греч?

О. Греч стоял ближе меня к подсудимой.

В. Вы окружали градоначальника в виде полукруга?

О. Да, мы сзади стояли.

В. Долго ли принимал прошение градоначальник от самой подсудимой, приблизительно как?

О. Он спросил подсудимую, она отвечала ему; это продолжалось минуты две-три, не больше.

В. В чем была одета подсудимая?

О. На ней была надета шляпа и, кажется, черный платок повязан сверх шляпы; затем на ней была надета тальма или пальто без рукавов.

В. Широкая тальма?

О. Да, широкая.

Затем подсудимой была предъявлена карточка, на которой она снята в том костюме, в котором подавала прошение. Подсудимая признала этот костюм. Свидетель также удостоверил, что карточка та самая.

Присяжный поверенный Александров. Вы сказали, что показывали подсудимой глазами, чтоб она вышла после аудиенции у градоначальника?

О. Да.

В. Таким образом, вы не выпускали ее из глаз?

О. На моих глазах она была.

В. Вы не видели, чтоб она сделала движение целить, чтобы ее рука высунулась из-под тальмы с револьвером?

О. Мне только до пояса ее было видно, так что она была заграждена от моих глаз.

В. Сколько времени прошло между аудиенцией и выстрелом?

О. С минуту, не больше.

В. Не видали, когда она бросила револьвер?

О. Нет.

В. Когда вы подошли к ней, револьвер был уже брошен?

О. Да, брошен.

В. И никто к ней, кроме вас, не прикасался, вы первый подошли к ней и схватили ее за горло?

О. Не помню. Такая минута была, что и не помню…

В. Вы сами ее освободили или кто-нибудь у вас отрывал ее?

О. Я передал ее кому-то, кажется дежурному офицеру, и ее вывели из приемной.

В. В июле вы заведовали домом предварительного заключения?

О. Заведовал, вместо полковника Федорова.

В. Какого рода происшествие было 13 июля с арестантом Боголюбовым?

О. Когда градоначальник сделал замечание — зачем арестанты гуляют не в отведенных отделениях, арестант Боголюбов что-то сказал.

В. По какому случаю градоначальник сделал замечание?

О. Он приехал в дом предварительного заключения и вошел во двор, где гуляют арестованные. Он сделал мне замечание — почему они не гуляют в сделанных отделениях. В это время подошел Боголюбов и вступил в разговор. Что он говорил, я не помню, помню только, что градоначальник сказал: «Я не с вами говорю, идите прочь». Боголюбов делал тут вообще дерзости градоначальнику, и он велел посадить его в карцер.

В. С кем встретил градоначальник Боголюбова?

О. Не помню.

В. Вдвоем или втроем они были?

О. Нет, один.

В. Какого рода вопрос вам сделал градоначальник и что именно отвечал Боголюбов?

О. Не могу припомнить.

В. Таким образом, вы не помните тех замечаний, которые ему делал градоначальник, и тех дерзостей, о которых вы упоминаете?

О. Где же все упомнить.

В. Вследствие чего Боголюбов сделал дерзость?

О. Не могу знать.

В. После распоряжения посадить Боголюбова в карцер, что произошло?

О. Его повели в карцер.

В. При встрече с градоначальником Боголюбов оказал ему почтение, снял шапку?

О. Нет. Вообще все арестанты никогда не кланялись, были очень невежливы.

В. После того, как последовало распоряжение отвести Боголюбова в карцер, что было?

О. Арестанты стали шуметь и кричать, чтоб не трогали Боголюбова: «Не сметь трогать», — в этом роде.

В. Разве распоряжение посадить в карцер градоначальником было громко высказано?

О. Да, громко.

В. Но это произошло во дворе, каким же образом могли слышать все?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное