Собрание сочинений в 8 томах. Том 5. Очерки биографического характера

Одновременно с работами законодательного характера наступала пора приготовить себя и окружающую среду к совлечению с себя «ветхого Адама» — старого судебного устройства, от порядков которого так наболело сердце Ровинского. Еще 21 ноября 1862 г. ему было объявлено высочайшее повеление о собрании всех необходимых сведений для разрешения вопроса об условиях и способах введения новых судебных учреждений в округе будущей Московской судебной палаты. Окружив себя деятельными сотрудниками, строго определив, до малейших подробностей, план занятий, он собрал к концу 1863 года массу разнообразнейших и в высшей степени наглядных и интересных данных по всем вопросам, возникавшим при переходе от старого порядка к новому. Данные эти и соответствующие им таблицы вошли в состав двух обширных томов in quarto ^[5]— в 265 и 303 страницы, под названием «Сведений о положении дел судебного ведомства в губерниях Московской, Тверской, Ярославской, Владимирской, Рязанской, Тульской и Калужской». Труд этот, при своей громадности, мог бы быть сухим и безжизненным. Но Ровинский не умел работать, «как духом хладный скопец»: он вносил во все живую струю и, благодаря этому, «Сведения» представляют яркую и весьма вразумительную картину всей настоятельности созидаемого на новых началах. Любимое «caeterum censeo» Ровинского нашло и здесь свое место. Его постоянная забота о народе выражается в настоянии, чтобы новая постройка не обошлась ему дорого и принесла бы действительную пользу. Определяя непременные условия хорошего суда, в котором каждый член вполне способен председательствовать с присяжными заседателями, он замечает: «Только при таких условиях справедливо будет дать судьям доброе содержание, только при них народ убедится, что деньги, собранные с его труда, употреблены расчетливо и сообразно с действительными нуждами, а не с отвлеченными принципами, и что деньги эти купили для него тех судей, знающих и справедливых, которые обещаны ему Основными положениями».

Освобождение крестьян, отмена телесных наказаний и учреждение нового суда осуществили заветные мечты Ровинского. Но говорить: «ныне отпущаеши раба Твоего с миром» — было еще рано. С высоты трона был сделан смелый и великодушный посев. Надо было охранить и направить его всходы. Следовало идти служить применению нового дела на практике. Ровинский так и сделал.

III

Подготовительные работы по введению в действие Судебных уставов, при единодушном содействии всех прикосновенных к этому ведомству, велись столь успешно, что на самом пороге 1866 года — 31 декабря 1865 г. — министр юстиции Замятнин счел возможным испросить высочайшее разрешение на открытие в Петербургской и Московской губерниях окружных судов и палат — в первой 17, а во второй 23 апреля 1866 г. На докладе его об этом императором Александром II была положена следующая резолюция:

«Искренно благодарю за все, что уже исполнено. Да будет благословение божие и на всех будущих наших начинаниях для благоденствия и славы России».Эти знаменательные слова определяли взгляд монарха на предстоящее новое дело и, будучи, по ходатайству министра Замятнина, объявлены по ведомству министерства юстиции, призывали судебных деятелей не к одному только исполнению заурядного служебного долга, но и к дружной, уверенной и благотворной работе на пользу родины. Ими не только возлагались великие обязанности, но и ставились высокие задачи. Каждый, кто сознательно пережил это время, помнит то одушевление, иногда доходившее до жертв служебными выгодами и положением, которое охватило тогда всех, кто считал себя пригодным или полезным именно для новой судебной деятельности. В другом месте мною будет описано это горячее стремление получить деятельность в преобразованных судах и все общественное настроение того времени по отношению к судебной реформе. Но если в этом отношении было много званых

, то на первое время число избранныхбыло весьма ограничено. Для того, чтобы попасть в последние — нужно было проходить чрез серьезную и строгую проверку. Недаром имена первых старших председателей и прокуроров судебных палат и председателей столичных окружных судов, — носители которых уже давно сошли в могилу, — пользуются заслуженным уважением среди всех, кому пришлось хоть отчасти видеть их многотрудную созидательную деятельность.

В числе «избранных» оказался и Ровинский, назначенный приказом от 4 февраля 1866 г. прокурором вновь образуемой Московской судебной палаты. Трудно было сделать лучший и более подходящий выбор. Вся его прежняя служба, вся его недавняя судебно-законодательная деятельность, наконец, самая личность бывшего губернского прокурора — энергическая, близкая Москве, исполненная понимания народной жизни и общественных потребностей — все говорило за это назначение, подсказывало, предписывало его.