Собрание сочинений в 9 тт. Том 2

Хорес неторопливо шел подъездной аллеей, ощущая доносящийся из-за ограды запах жимолости. Дом стоял темный, тихий, словно вынесенный в пространство отливом всех времен. Насекомые гудели низко, монотонно, везде и нигде, казалось, этот унылый звук являет собой удушье какого-то мира, окоченевшего и гибнущего за гранью отлива той атмосферы, в которой он жил и дышал. Вверху стояла луна, но без света; внизу лежала земля без тьмы. Хорес открыл дверь и ощупью стал пробираться в комнату, к выключателю. Голос ночи — хор насекомых, еще невесть что — проник вслед за ним в дом; Хорес вдруг понял, что это трение земли о свою ось, приближающее тот миг, когда ей придется решать, продолжать ли вращение или замереть навсегда: недвижный шар в ледяном пространстве, и вокруг него вьется, словно холодный дым, густой запах жимолости.

Хорес нащупал выключатель и зажег свет. Фотография стояла на туалетном столике. Он взял ее и стал разглядывать. Лицо Маленькой Белл, окаймленное узким отпечатком снятой рамки, дремало в мягкой светотени. Благодаря какому-то свойству света или, возможно, неуловимым движениям его рук, его собственному дыханию лицо, казалось, дышит в его ладонях, в неглубокой ванне яркого света, над которой клубилось благоухание невидимой жимолости. Осязаемый, почти зримый аромат наполнял комнату, и маленькое, словно бы застывшее в чувственном томлении лицо постепенно затуманивалось, таяло, оставляя легкий расплывчатый след заманчивости, сладострастного обещания и тайного подтверждения, ощущавшийся будто запах.

И тут Хорес понял, что означало то ощущение в его желудке. Он торопливо положил фотографию и бросился в ванную. Распахнув с разбегу дверь, стал нащупывать выключатель. Но у него не было времени, он ринулся вперед, ударился о раковину, ухватился за нее и склонился, над ней, а мякина издавала под бедрами девушки ужасный шелест. Лежа с чуть поднятой головой, с вдавленным подбородком, словно снятая с креста, она смотрела, как что-то черное, неистовое с ревом вылетает из ее бледного тела. Совершенно обнаженная, она, лежа на спине, мчалась на грузовой платформе сквозь черный туннель, тьма струилась над ней жесткими нитями, в уши бил железный грохот колес. Платформа вынеслась из туннеля, тьму над ней теперь разрывали параллельно уходящие вдаль ряды огней, и, взвившись, устремилась к некоему крещендо, похожему на затаенное дыхание, на паузу, чтобы легко и лениво закачаться в пустоте, наполненной множеством бледных огоньков. Издалека внизу девушке слышался слабый, неистовый шелест мякины.

XXIV

Как только Темпл вышла на лестничную площадку, из тусклого света у двери мисс Ребы выкатились глаза Минни. Она снова заперлась и прислонилась к двери, ей было слышно, как мисс Реба тяжело поднялась по лестнице и постучала. Темпл стояла молча, пока мисс Реба за дверью хрипло выдыхала смесь лести и угроз. Сама она не издавала ни звука. Вскоре мисс Реба опять сошла вниз.

Темпл отошла от двери и встала посреди комнаты, беззвучно ударяя ладонью о ладонь, глаза ее чернели на оживленном лице. На ней были платье для прогулок и шляпка. Сняв шляпку, она швырнула ее в угол, подошла к постели и бросилась на нее лицом вниз. Постель была не прибрана, столик рядом с кроватью завален сигаретными окурками, пол вокруг усеян пеплом. Подушка сбилась на сторону и пестрела прожженными коричневыми дырками. Часто, просыпаясь по ночам, Темпл ощущала запах табачного дыма и видела одинокий рубиновый глазок на месте рта Лупоглазого.

Близился полдень. Тонкий луч света падал узкой полоской сквозь задернутую штору южного окна на пол и на порог. Дом был совершенно тихим, словно выдохшимся, как всегда в это время.

Темпл перевернулась. Ей попался на глаза лежащий на стуле один из бесчисленных черных костюмов Лупоглазого. Она полежала, глядя на него, потом поднялась, схватила костюм и швырнула в тот угол, где валялась шляпка. В другом углу ситцевыми занавесями был отгорожен маленький чуланчик. Там висели новые платья всевозможных фасонов. Темпл срывала их, яростно комкала и швыряла вслед за костюмом. Еще один костюм Лупоглазого, который висел там, она сбросила на пол. Под костюмом свисал с гвоздя автоматический пистолет в кобуре из проолифленного шелка. Темпл робко сняла ее, вынула пистолет и замерла, держа ее в руке. Помедлив, подошла к кровати и спрятала оружие под подушку.

Туалетный столик был завален косметическими принадлежностями щеточками и зеркальцами, тоже новыми; пузырьками и баночками изящных причудливых форм с французскими этикетками. Темпл перешвыряла их в угол, оглашая комнату стуком и звоном бьющегося стекла. Там же на столике лежала платиновая сумочка: тонкая паутина металла поверх чопорного оранжевого проблеска банкнот. Она полетела вслед за остальными вещами, а Темпл вернулась к постели и снова легла ничком, вокруг нее медленно сгущался аромат дорогих духов.

В полдень Минни постучала в дверь.

— Вот ваш обед.

Темпл не шевельнулась.

— Тогда я оставлю его тут, у двери. Возьмете, когда захотите.

Шаги ее удалились и затихли. Темпл не шевельнулась.