Собрание сочинений в десяти томах. Том восьмой. Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающиеся

Гете, однако, не ограничивается идеей личного самоусовершенствования. Важной чертой романа является идея воспитания коллективного сознания. Она проводится как при описании Педагогической провинции, так и в изображении деятельности Отрекающихся. Гете ищет такие методы воспитания, которые могли бы привить людям общественные навыки и чувство действительного, общечеловеческого единства. Он и как художник ищет пути к этому, стремясь, наряду с отдельными персонажами, обычными для романа, дать изображение коллективов, массы. Несколько абстрактно и безлико это воплощено в жизнь при описании тружеников, собирающихся покинуть страну; более живо и картинно представлены Отрекающиеся в первой главе третьей книги романа, когда они торжественно шествуют с песнями, славя труд на благо человечества.

Музыка, как и другие искусства, оправдывает свое существование именно тем, что содействует развитию духа общности между людьми, считает Гете. Правда, у Гете в романс есть и противоречие в толковании искусства, так как он колеблется между двумя крайними о нем понятиями. С одной стороны, как вытекает еще из «Годов учения…», искусство оказывается бесполезным, и потому Вильгельм обращается к практической деятельности. Но, с другой, в «Годах странствий…» со всей определенностью говорится о роли искусства как средства духовного воспитания человечества. Такая двойственность не раз встречается у Гете, и ее нужно принимать как факт, памятуя, однако, что в конечном счете Гете считал искусство великим посредником в познании «тайны жизни», в чем и заключается главная его польза.

Роман Гете на всем своем протяжении изобилует глубочайшими мыслями, вложенными автором в уста различных персонажей; вместе с тем два раздела, завершающие вторую и третью книги, представляют собой в целом собрания изречений, из которых одну группу Гете определяет как «размышления в духе странников», то есть братства Отрекающихся, а другую — предлагает считать извлечениями из архива Макарии.

Ни одно иное произведение Гете не является в такой мере дидактическим, как «Годы странствий Вильгельма Мейстера», — именно дидактическим, а не философским. В «Фаусте» мысль Гете воплощена не столько в прямых изречениях, сколько в живых образах и ситуациях. В «Годах странствий…» все служит тому, чтобы дать последовательное изложение идей по обширнейшему кругу философских, религиозных, педагогических, эстетических и морально-этических вопросов, неизменно связанных как с пониманием природы, так и общественных отношений.

Это действительно кладезь гетевской мудрости, но мы ошиблись бы, предположив, что мудрость эта сложилась у писателя в точно разработанную систему, как то имело место у его великого современника Гегеля. Гете противник не только школярской философии, но и ученых систем, каких в его время было немало. Его взгляд на мир был глубоко поэтическим, а его философия, если ее можно так назвать, представляла собой тоже своего рода художественное творение.

Всякая мысль Гете рождалась из наблюдения и живого образа, возникавшего в его сознании. Единичный факт никогда не оставался для него изолированным. В отдельном

он научился видеть общееи считал, что всякий образ, в сущности, является символом.

Если один полюс мысли Гете составляло конкретное богатство и многообразие реального мира, то другим полюсом была идея космического единства всего сущего. Отдельное, единичное было в его глазах всегда проявлением гармонического, но вместе с тем диалектически противоречивого мироздания. Наиболее полное и художественно совершенное воплощение это получило в «Фаусте». «Годы странствий Вильгельма Мейстера» в иной форме отражают миропонимание Гете, как оно сложилось к концу его жизни. Здесь тоже воплощен «конечный вывод мудрости земной», во многом совпадающий с тем, что выражено в «Фаусте»: вечная неудовлетворенность, искания истины, трагический опыт жизни, почти неизбежно связанной с потерями и необходимостью ограничить себя, труд на благо человечества — все это и многое другое роднит наименее популярный роман Гете с его общепризнанным шедевром. Но в романе идеи Гете предстают непосредственно, без образного облачения.

Здесь обнаруживается особенность Гете — мыслителя и художника одновременно, — проявляющаяся в мастерском владении языком для выражения мысли. Это утверждение покажется менее тривиальным, если вспомнить, какой сложной, трудной, тяжеловесной была форма изложения у того же Гегеля (не только в лекциях, записанных его учениками, но и в тех, которые философ написал сам).

Правда, Гете опирался на опыт литературы и философии XVII–XVIII веков в целом, особенно французской, развившей традицию классического афоризма. Паскаль, Ларошфуко, Шамфор, Вольтер, Дидро создали школу философской прозы, обладавшей неоспоримыми художественными достоинствами. В Германии у Гете предшественником был Лихтенберг.

Гете много и тщательно работал в жанре афоризма. Недаром Эккерману было легко отыскать в его рукописном архиве массу изречений, включенных в роман. Что же характерно для гетевских афоризмов?