Собрание сочинений в пяти томах

Уверенный в том, что литературные дарования чрезвычайно ценны в нашем отечестве, и зная в то же время, что литератор Н. Эрдман теперь лишен возможности применить свои способности вследствие создавшегося к нему отрицательного отношения, получившего резкое выражение в прессе, я позволяю себе просить Вас обратить внимание на его судьбу.

Находясь в надежде, что участь литератора Н. Эрдмана будет смягчена, если Вы найдете нужным рассмотреть эту просьбу, я горячо прошу о том, чтобы Н. Эрдману была дана возможность вернуться в Москву, беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества и душевного угнетения[1563].

М. Булгаков.

136. Е. С. Булгаковой[1564]. 27 мая 1938 г.

Москва

Дорогая Люсенька, целую тебя крепко!

Одно беспокоит, как-то ты высадилась со своею свитой? Жива ли, здорова ли после этого поезда?

Думал, что сегодня будет телеграмма, но Настя[1565] говорит: «Какая телеграмма? Они по базару ходят».

Провожал твой поезд джаз в рупоре над вокзалом. Награжденный Евгений[1566] задумчиво считал деньги у нас на диване, обедал у меня, писал Насте письма.

Вечером в Большом сцена Сусанина в лесу, потом у Якова Леонтьевича[1567]. Ночью — Пилат. Ах, какой трудный, путаный материал! Это вчера. А сегодняшний день, опасаюсь, определяет стиль моего лета.

В 11 час. утра Соловьев[1568]

с либреттистом (режиссер Иванов). Два часа утомительнейшей беседы со всякими головоломками. Затем пошел телефон: Мордвинов[1569] о Потоцком[1570], композитор Юровский о своем «Опанасе»[1571], Ольга[1572] о переписке романа, Евгений, приглашающий себя ко мне на завтра на обед, Городецкий[1573] все о том же «Опанасе».

Между всем этим Сережа Ерм.[1574] Прошлись с ним, потом он обедал у меня. Взял старые журналы, приглашал к себе на дачу, говорили о тебе.

Вечером Пилат. Малоплодотворно. Соловьев вышиб из седла. Есть один провал в материале. Хорошо, что не во второй главе. Надеюсь, успею заполнить его между перепиской.

Интересное письмо (конечно, на Пироговскую, 35а, кв. 6!) из архива Горького.

«По имеющимся у нас сведениям (?!), у Вас должны быть автографы Алексея Максимовича…», так вот, мол, передайте их в архив[1575]. Завтра напишу, что сведения эти неосновательны и автографов Горького у меня нет.

Ну вот и ночь. Устал. В ванне шумит вода. Пора спать.

Целую тебя, мой друг. Умоляю, отдыхай. Не думай ни о театрах, ни о Немировиче, ни о драматургах, ничего не читай, кроме засаленных и растрепанных переводных романов (а может, в Лебедяни и их нет?).

Пусть лебедянское солнце над тобой будет как подсолнух, а подсолнух (если есть в Лебедяни!) как солнце.

Твой М.

Поцелуй Сергея, скажи, что я ему поручаю тебя беречь!

137. Е. С. Булгаковой. 30 мая 1938 г.

Москва

Утро

Дорогая Люсенька! Получены открытка Сергея с изображением ножика и двух целующихся и твоя, где пишешь о развитии энергии по устройству жизни. Не утомляешься ли ты этим?

Роман уже переписывается. Ольга работает хорошо[1576]. Сейчас жду ее. Иду к концу 2-й главы.

Настя очень старательна, заботится обо мне. Целую тебя крепко, мой друг. Спешу отдать открытку Насте.

Твой М.

138. Е. С. Булгаковой. 31 мая 1938 г.

М

осква

Дорогая Люсенька! Только что получил твое письмо от 29-го. Очень хорошее и интересное! Пишу 6-ю главу. Ольга работает быстро. Возможно, что 4-го июня я дня на 4 уеду с Дмитриевым[1577] и Вильямсом[1578]. Хочу прокатиться до Ялты и обратно. Бешено устал. Дома все благополучно. Целую нежно!

Твой М.

139. Е. С. Булгаковой. 1 июня 1938 г.

Москва

Моя дорогая Лю!

Вчера я отправил тебе открытку, где писал, что, может быть, проедусь до Ялты и обратно. Так вот — это отменяется!

Взвесив все, бросил эту мыслишку. Утомительно, и не хочется бросать ни на день роман[1579]. Сегодня начинаю 8-ю главу. Подробно буду писать сегодня в большом письме. Сейчас наскоро вывожу эти каракули на уголке бюро — всюду и все завалено романом. Крепко целую и вспоминаю. И дважды перечитывал твое письмо, чтобы доставить себе удовольствие.

Твой М.

140. Е. С. Булгаковой. 2 июня 1938 г.

Москва

В ночь на 2.VI

Сегодня, дорогая Лю, пришло твое большое письмо от 31-го. Хотел сейчас же после окончания диктовки приняться за большое свое письмо, но нет никаких сил. Даже Ольга, при ее невиданной машинистской выносливости, сегодня слетела с катушек. Письмо — завтра, а сейчас в ванну, в ванну!

Напечатано 132 машинных страницы. Грубо говоря, около ⅓ романа (учитываю сокращения длиннот). <…>[1580]

Постараюсь увидеть во сне солнце (лебедянское) и подсолнухи. Целую крепко!

Твой М.

141. Е. С. Булгаковой. 2 июня 1938 г.

Москва

Днем.

Дорогая моя Лю!