Собрание сочинений в семи томах. Том 5. На Востоке

Вереде этого народа и среди его давних поселений расселены первые поселенцы из крестьян Иркутской губернии и Забайкальской области. Селения этих крестьян (носящие в большей части случаев имена праздников, отправляемых крестьянами на местах их родины) в числе пяти помещены ниже Мариинска. Это — Иркутское, Богородское, Михайловское, Ново-Михайловское и Воскресенское. Основание этих сел — одновременно с водворением первых казаков и основанием первых амурских станиц в верховьях реки. В каждом из этих крестьянских селений предложено выстроить церковь, но церкви существуют пока только в двух селениях: Богородском и Михайловском. Это последнее люднее и обстроено лучше других. Если судить по замечательному количеству домов, по внешнему виду села, разбросанного по горе и разделенного оврагом на две половины, — крестьяне поселились лучше. Обеспеченные гарантирующими их льготами, они скоро успели выстроить хорошие, теплые дома с надворными строениями, имеющими законченный вид; много расчистили лесу, завели пашни, раскопали огороды и второй год уже успевают продавать в Николаевске картофель и другие овощи, хотя расстояние до города и заметно большое (около полутораста верст). Выгода новых мест жительства, по сравнению с оставленными прежними местами родины, остается, конечно, на стороне последних, но крестьяне довольны отчасти и остановились на заманчивых преимуществах от рекрутчины и всяких податей. В Михайловском выстроен даже дом для сельской школы; сооружена большая и поместительная церковь; крестьяне живут в довольстве; едят сыто и сладко. Все другие крестьянские селения малы и только как будто зачатки будущих больших сел (таковы в особенности Ново-Михайловское, Воскресенское и Иркутское). Все они расположены один от другого в замечательно равном расстоянии (в сорок верст). Амур в этих низовых частях своих между Мариинском и Николаевском (на пространстве с лишком в триста верст) как бы совершенно утрачивает свои речные свойства. Сохраняя только пресный вкус воды, он носит крупные морские волны, которые долго потом (по прекращении ветра) не укладываются. Обставляясь в большую часть года густыми туманами, Амур почти всегда находится в состоянии той же погоды, какая существует на то же время по лиману и на море. Влияние последнего ощутительно до такой степени, что подле Тыра и самого Мариинска (а нередко и выше его) ходят огромные стада крупного морского зверя белухи (balaena sphineter). Рыба в огромном количестве и крупного вида замечательно густо наполняет амурские воды, и рыба эта всегда морская, какова кета (семга Охотского моря), горбуша (род лососины), огромные сомы и проч. Огибая высокую скалу Тыр (также освященную пребыванием гиляцкого божества и существованием храма), Амур мчится мимо этой скалы с поразительной быстротой и прорывает в этом месте глубину в сорок сажен... Устойчивые, продолжительные и холодные ветры дуют здесь большую половину года по нескольким суткам кряду, не переставая. С трудом осиливают их казенные пароходы, каковы, напр., «Аргунь» и «Лена», и всегда почти прибиваются к берегу большие и малые лодки: почтовые, пассажирские и купеческие. Замечательно тише шел и частный пароход «Адмирал Казакевич», снабженный высокой, в виде сахарной головы, рубкой, — пароход, замечательный своей устойчивостью и аккуратным ходом.

Пароход этот американской постройки и конструкции, столько употребительной на реках северных и южных штатов, но для русского глаза невиданный и странный. Устройство его хотя и просто, но оригинально. На барке, или днище, утверждено необыкновенно высокое здание в два этажа, с окнами; нижний зтаж назначен для клади, кухни и пароходной прислуги; верхний — для пассажиров, могущих приобрести право на каюты и удобное помещение. В носовой части под навесом помещаются те пассажиры, которые лишены возможности платить за удобное помещение. Колесо утверждено назади, за кормой, и прикрыто огромным зонтиком. Над пассажирской рубкой, издали имеющей решительное подобие какой-то фабрики, укреплена еще вторая рубка, вся в стеклах, как фонарик. Все это, взятое вместе, делает пароход чрезвычайно оригинальным. Он очень скор на ходу, несмотря на сильную парусность двух рубок и надколесного зонтика. Редкому из пассажиров не приходит на ум, при сильном боковом ветре, предположение возможности лечь пароходу на бок: так высока и длинна его рубка! Впрочем, подобного рода несчастий с ним не случалось (пароход ходил уже второе лето); в быстроте хода соперничает с ним из всех амурских пароходов только казенный «Амур».