Собрание сочинений в семи томах. Том 5. На Востоке

Виды Амура на первых порах не представляют ничего особенного; они служат только продолжением шилкинских: та же лиственница (начинающая уже зеленеть), та же береза, что и по Шилке; Амур даже и не шире ее течением. Если оба берега Шилки обставились крутыми горами — отрогами Яблонового хребта безразлично и одинаковой меры, зато берега Амура начинают уже как будто сдавать и подчиняться общему закону всех рек на свете. Правый его берег пошел круче: скалы отвесны, на левом берегу чаще показываются низменности, за которыми чернеют и синеют дальнейшие горы; и опять всюду лиственница. Лед, разбросанный по обоим берегам Шилки, разбросан и по обоим берегам Амура, где он и будет изнывать на солнечных лучах, распространяя вредные миазмы и заразы. Течение воды в Амуре становится заметно спокойнее, делается как будто торжественнее, особенно по сравнении с течением Шилки.

Вот и первая амурская станица — Покровская — из новых, существующая только три года».

III. НА АМУРЕ

Первые путевые впечатления

1. ОТ УСТЬ-СТРЕЛКИ ДО БЛАГОВЕЩЕНСКА

На левый берег Амура вышел частокол и потянулся вниз по течению на целую версту; за частоколом этим тотчас огороды (на этот раз с расчищенными грядами); в огородах торчат черные пни обгорелых толстых деревьев; такие же точно пни попадаются и в тех узких проходах, которые ведут между огородами на улицу. Улица эта узка и обставлена в один ряд домами, которых на этот раз 23. Дома в одно жилье, в два-три окна, новенькие; многие даже без крыш, с голыми стропилами. За домами пустыри, огороженные на образец двориков; в них кое-где загороди, выстланные соломой для скота; на них бродят куры, свиньи, телята. Кое-где за домами амбарушки; у весьма редких — баня. Сзади селения потянулся лес, который кое-где успели уже расчистить и засеять. Вот общий вид первой амурской станции — Покровской.

Зашел я в избу: там — светло, чисто, поразительно опрятно (зимой-де было тепло). Снаружи все приглажено, все вычищено: стол новенький, печь недавно беленная. Но каково-то в печи и на столе?

— Ничего, слава богу, живем помаленьку, привыкаем.

— А не тоскуете по родине?

— Да чего тосковать-то? Здесь еще, пожалуй, и лучше: повольнее...

— То есть как повольнее?

— Да вот хоть бы насчет пашни и огородов: паши и городьбу городи где хочешь: места много. Наряды уж очень обижают...

— Какие наряды?

— Да кое-куда: все больше насчет стройки. Не успеет парень домой вернуться — опять шлют. Вон там, пониже-то, Черняеву станицу строят.

— А свыклись между собою?

— Живем ладно: не ссоримся. Жены вот больше, ну да ведь это ихное дело — известно. Очень нам неохота гарнизонных солдат принимать...

— Отчего же?

— Пакостят много. Уйдешь ты на службу, а он норовит, как бы к жене твоей. С этими тяжело.

— Это дело пущай бы бабы и делали; пусть бы как знают и расправлялись.

— Так опять же пользы-то от них мало видать. Какие уж они работники?

Выступает вперед толпы старик седой:

— Я вот стар. В прошлом году у меня в Амуре сын потонул, другой при мне — хворенькой; оба состоим на нутренной службе; а давай мне «сынка» — не возьму. Они только бедокурят. Ну их к ляду!

Ребятишки подошли к нам, такие пухленькие, веселенькие — и не дичатся. Да и вообще все казаки заметно свободны в движениях, а до некоторой степени и в ответах. Такими, по крайней мере, кажутся мне на первый взгляд.

— Все вы здоровы?

— Слава богу — посвыклись. Ребятишек к весне лихорадка прихватывала: так потрясет, потрясет и перестанет.

— И ничем не лечили?

— Да чем лечить? У нас нет снадобьев.

Позади станицы, к дальней горе, в луговых ложбинах, поля распахиваются, но заметно в малом количестве.

Ребята в корыте-боте, выдолбленном из бревна, приплыли из-за реки, которая здесь немногим, чуть-чуть пошире реки Шилки на всем ее долгом и тоскливом течении. Ребята эти привезли козулю, утку.

— Где же вы порох берете?

— Казна дает. Здесь насчет рыбы и дичи — очень хорошо. Много их.

И действительно, очень много. Огромные стаи куликов и уток тучами летали над нашими головами, особенно в тех местах, где река Шилка сливается с Аргунью, образуя травянистые длинные острова с цепкими, частыми кустарниками. Водораздельный хребет высок и покрыт редким и невысоким лиственным и отчасти березовым лесом. На месте слияния рек хребет этот оступается в Амур небольшим каменистым утесом, впереди которого, по предгорью (неширокому и печального вида, разбросано несколько (около 15) домов, почернелых от времени и непогодей, с обвалившимися крышами и покинутых жителями: казаки отсюда расселены по новым амурским станицам. Это давнишний Усть-Стрелочный караул. Не доезжая Усть-Стрелки — верстах в двух от нее на Шилке — казенный соляной сарай; при нем, по наряду от казаков, староста, который на время кое у кого в Покровском землю пахал, городьбу городил, гряды копал. Тем и кормился.

— А суха земля, хороша для пашни?