Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески

Политико-экономист: «Современное положение безвыходно оттого, что не согласуется с моей теорией».

Каиафа: «Хотел бы я знать, кто и сколько заплатил этому, из Назарета».

Солидарность: «Конечно, братец мой — подонок, но если об этом скажет чужой, он оскорбит этим честь нашей семьи».

Критик: «Критиковать — значит объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел».

Одно из величайших бедствий цивилизации — ученый дурак.

Наш язык мудр: между выражением «я убежден» и «я убедился» — большая разница.

В споре. «Какое мне дело до правды, если она — не моя?»

Мелкие люди бьются за престиж; у великих он есть и так.

Век машин: заменить цель скоростью.

Представьте себе, какая была бы тишина, если б люди говорили только то, что знают!

Борьбу открыла природа, ненависть изобрел человек.

Я уже не изменюсь, сказал пень.

(1933)

II

Не называйте это ненавистью, назовите познанием.

Договора существуют для того, чтобы их выполнял более слабый.

Благодаря усилиям государственных деятелей неустойчивая напряженность в мире была сохранена.

В интересах мира мы со всей энергией предприняли наступление против объекта нападения.

Никакая чужая жертва во имя мира не может считаться слишком большой.

Придать конфликту локальный характер — это предоставить жертву своей судьбе; ликвидировать конфликт — дать жертве подножку.

Все не так уж плохо: нас не продавали, нас выдали даром.

…по крайней мере, мы знаем, что потеряли.

Все-таки на свете существует прогресс: вместо военного насилия — насилие без войны.

Неуспех: не воспользоваться случаем. Успех: злоупотребить возможностью.

В Священном писании правильно сказано: иногда стены рушатся от одного крика. Но одним криком ничего не построишь.

Какое несчастье — возбуждать столько симпатий!

Нет, наше сердце салом не зарастет.

Хотя бы от одного мы застрахованы: быть обманутыми самими собой.

Кое-кто греет руки и на чужом пожарище.

Только тот действительно верит, кто добивается осуществления.

Заново построить государство… за это стоит отдать жизнь.

Быть хоть несчастными — только не ничтожными!

Смотрите-ка, уже нашлись охотники отдавать не только территорию.

Новые люди — это те, что способны справиться с новыми задачами.

(1938)

Статьи, этюды, юморески

Марсий, или По поводу литературы[130]

Похвала газетам

© Перевод С. Никольского

Мы настолько привыкли к газетам, что перестали воспринимать их как ежедневное чудо. Между тем чудо уже в том, что газеты выходят каждое утро, даже если накануне совершенно ничего не случилось; но это чудо — редакционная тайна, я же намерен писать о газетах как читатель. Иногда ведь и читателя внезапно осенит, и он тоже увидит газеты с новой, удивительной стороны. Со мной это произошло в Баллинльюге или, постойте, не Баллинльюге — в Грианлирахе или Тайндреме, или нет — не в Тайндреме, скорее в Малайге, потому что там было море… Я купил тогда в дорогу газету, не помню уже какую. Едва я развернул ее энергичным жестом, мне сразу бросилось в глаза сообщение:

«В ЧЕШСКИХ БУДЕЙОВИЦАХ ИСТРЕБЛЕНО ПЯТЬ ТЫСЯЧ КОШЕК».

Согласитесь: человек, сидящий в поезде в Малайге, подготовлен к чему угодно, только не к сообщению о Чешских Будейовицах или к мысли о пяти тысячах кошек. Я закрыл глаза, чтобы переварить натиск событий. Будь передо мной вместо газеты роман, через минуту я знал бы уже, о чем идет речь и что приблизительно произойдет дальше. Но никакой романист не додумался бы до фантастического образа пяти тысяч кошек и не вспомнил бы ни с того ни с сего о Чешских Будейовицах. Встретиться в Малайге с Чешскими Будейовицами — это чудо; найти на одной странице господина Макдональда и пять тысяч кошек — это фантастичнее, чем Али-Баба и сорок разбойников. И если вы в это время вдобавок смотрите на Атлантический океан, то будете окончательно подавлены подобным хаотическим сосуществованием всего, что есть в мире, — политики, кошек, моря, социализма и Чешских Будейовиц. И внезапно осененный, вы вдруг постигнете необъятность мира и чудодейственные свойства газет.