Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески

В связи с этим можно было бы выступить с пламенной защитой поэтов, ссылаясь на Аристофана или Данте, доказывать, что у поэтов есть выстраданное ими право на актуальность и что с незапамятных времен они подчиняют свое искусство капризам дня, если под этим подразумевать их неутомимый интерес ко всему происходящему вокруг. Однако не проще ли спросить у этой все возрастающей категории людей, что лучше для поэтов: развлекать публику оперативными откликами на события дня, карикатурами и анекдотами или заниматься делопроизводством в областном управлении или дирекции почт, — этим они обычно и пробавляются у нас, чтобы как-то прокормиться. Но чем пускаться в подобные словопрения, я лучше займусь рассмотрением деятельности, которую приведенная выше филиппика столь хлестко называет подчинением капризам дня. Если в Градце Кралове смотреть с Белой башни на человека, который внизу на площади замахивается на кого-нибудь мечом или, скажем, вонзает в мостовую заступ, то, верно, эта воинственность или усердие показались бы смешным капризом, но когда сам попробуешь размахивать мечом или орудовать лопатой, то поймешь — это тебе не шутки, тут необходимы сила и сноровка. Неясно, почему, несмотря на многочисленные примеры иного рода, устойчиво держится представление, будто поэт — это человек, «задумчиво смотрящий вдаль». Я знаком со многими поэтами различных национальностей и знаю, что большинство из них гораздо живее интересуются политикой, текущими событиями и прочими разновидностями капризов времени, чем, скажем, инженеры, химики или представители других профессий. Прежде всего, вероятно, потому, что у них есть на это больше времени, а во-вторых, потому, что они питают к окружающему особый интерес. Дж.-Б. Шоу отличается гораздо более ненасытным интересом к современности, чем, например, сам господин Враны[317] или господин Скыпала

[318]; и если бы Отакар Бржезина[319]

надумал писать передовицы, они были бы много актуальнее, чем ежедневные проповеди всех правительственных и оппозиционных газет, вместе взятых. Как правило, поэты отличаются не тем, что они мечтательнее или тупее простых смертных, а наоборот, тем, что они живее и всестороннее обычных людей. Именно живее, это точное слово. Они столь неукротимо живые, что интересуются многими человеческими и космическими делами, печься о которых, как говорится, не их забота. Их взгляды могут быть сумасбродными, но они отличаются живостью; поэты не громыхают пустопорожними фразами, что порой мы наблюдаем у тех, кто по случайности не стал поэтом. Их преимущество заключается в том, что в общем-то ни в одной области они не являются специалистами. Потому они и наивнее, но и универсальнее простых смертных. Если они умеют, как упрекает их унылый критик, развлекать публику, то только потому, что умеют развлечь самих себя, и совершенно искренне интересуются тем, что видят, о чем говорят или пишут.

Да, «занятие журналистикой не остается безнаказанным», но уж коль судьба заставит поэта ею заниматься, то он начинает интересоваться более широким кругом явлений, чем если бы, сидя у себя дома, слагал стихи о греческих гетерах или сочинял трагедии о царице Семирамиде. И это, надо думать, идет ему на пользу.

Вообще вопрос так не стоит, должны или не должны поэты заниматься журналистикой и служить капризам дня. Хуже, когда капризам дня служат в газетах люди, которым больше подобало бы занимать соответствующие места в похоронном бюро или податном ведомстве, в задачу которых никак не входит развлекать публику. Потому что развлекать публику, утешать и волновать человека — это тот важнейший долг, который возложен исключительно на плечи поэтов. Оставьте им, Христа ради, хотя бы эту задачу.

1927

Матч «Фильм» — «Драма»[320] 

© Перевод О. Малевича