Собрание сочинений в трех томах. Том 3. Пылающий остров

– Меня, уважаемый гражданин министр! – Профессор величественно поднялся. – Я не осмелюсь отныне называть вас товарищем, Василий Климентьевич, ибо я преступник! Я настаиваю на том, что имел честь уже вам сообщить. Но только скорее, бога ради, скорее возьмите меня! Я не в силах больше бороться с собой. Рука… Девушка – живой мне укор, а ее работа – несчастье человечества!

– Вы уверены в этом, Иван Алексеевич?

– Вполне. Или, может быть, не вполне… Я был уверен все время, что сверхаккумулятор – несчастье человечества. Много лет…

– Но ведь прежде вы мечтали этим же сверхаккумулятором сделать людей счастливыми, хотели прекратить войны!

Профессор вздрогнул от неожиданности.

– Откуда вы знаете? – сказал он чужим голосом.

– Меня долго одолевали сомнения, вы ли это. Однако последнее время сомнения исчезли, не без внешней помощи, конечно. Во всяком случае, для меня стало ясно, что человек в галошах, встреченный мною в Аппалачских горах и мгновенно испаривший озеро, и неожиданный оппонент на защите диссертации Марины Садовской – одно и то же лицо!

Кленов долго молчал, уставившись на министра.

– У меня хорошая память на лица, но… – прошептал он.

– Я напомню вам. Нас было трое, с цистерной. Мою фамилию они выговаривали не Сергеев, а Серджев. Мне пришлось бежать в Америку от царской охранки…

– Ах, тот русский, который хотел отвести меня в сумасшедший дом! – Профессор покраснел.

– Совершенно верно. Вы простите, конечно, меня за это!

– Как же я вас не узнал?

– Трудновато было, Иван Алексеевич. Изменились мы оба порядочно.

– Значит, осмелюсь спросить, вам все известно?

– Нет. Я только подозревал, но ваш опыт я помнил. Заставляя ученых искать в этом направлении, толкнул по этому следу и Марину Садовскую. Вас же я только заподозрил. И я сделал ошибку – в этом надо уметь сознаваться, – посоветовал привлечь вас к этой работе.

Министр теперь расхаживал по комнате.

– Я не понял, что происходит в вашей душе, а это надо было понять. Это вторая моя ошибка. Член партии обязан разбираться в людях. К чему это повело? Только постороннее вмешательство помешало вам дойти в ваших заблуждениях до логического конца.

– Да, до логического конца… – шепотом выговорил Кленов. – Несчастье было предотвращено. Но какой ценой, какой ценой! Бедный удивительный доктор!

– Так.

– М-да!..

Оба замолчали…

Василий Климентьевич взглянул в окно. В этот час к Московскому Кремлю один за другим подъезжали автомобили. На некоторых из них были иностранные флажки.

Проходившие через Спасские ворота ученые вежливо раскланивались друг с другом. Не раз они встречались на международных научных конгрессах или на сессиях Всемирного Совета Мира, на недавнем экстренном совещании в Академии наук.

Те, кто впервые оказался в Кремле, с любопытством осматривали творения великих зодчих: дворцы и соборы.

Каждый камень мостовой здесь был свидетелем истории народа, показавшего человечеству путь к счастью.

И вот по этим камням снова идут люди, призванные задуматься над судьбой человечества.

– Вы спасали человечество… – полувопросительно сказал министр.

– Да, от страшного несчастья, – поднял голову Кленов. – Я ведь терзался, делал попытки достать радий-дельта. Вы изволите знать о них. Но все мировые запасы радия-дельта оказались в руках Вельта – злого гения человечества. Теперь я почти знаю, догадываюсь. Вопреки своей клятве он обманул меня.

– Вы встречались с ним в Америке?

– Еще бы! М-да!.. Еще бы! Ведь это он, мой бывший товарищ по работе и друг, пытался когда-то вырвать у меня мою тайну. К счастью или к несчастью, мне удалось бежать. Но радий-дельта остался у него, и я понял, что тайну сверхаккумулятора открывать кому-либо не только бесполезно, но и опасно! М-да!

– А вот это уже ошибка, профессор! – Сергеев остановился. – Дело, дорогой Иван Алексеевич, в принципиальности вашей ошибки. В индивидуальности ваших героических, по существу говоря, стремлений. В противопоставлении своей личности обществу. Человечество нельзя защитить тем, что будешь молчать. Наука все равно движется вперед, и человек все больше и больше завоевывает природу. Идеи, которые заказывает сегодняшний уровень прогресса, косятся, как принято говорить, в воздухе; всякое открытие, покоящееся на достижениях современной ему техники, будь оно сделано и скрыто, неизбежно повторится. Таков закон развития науки, зависящей от законов развития экономики.

– Да? Я как-то не думал, право, об этом. Я знал, что это ужасно, и пытался от него защитить…