Сияли фонари. Текла спокойно Сена.Я не предчувствовала зла.И вдруг…Нет, это не любовная измена,Не африканской ревности недуг.Нет, это проще и больней во много раз.Я плачу. Слезы катятся из глаз:– Прощай – прощайте, мой последний.Сомкнулся навсегда порочный кругОбиды, одиночества и тьмы,И больше «я» и «вы» не составляем «мы».Взаимное непониманье,Смущенное пожатье рук.Прощенье это иль прощанье?Не всё ль равно, ведь навсегда.Без обещанья: – До свиданья.Что делать мне теперь? Идти куда?О если б зло предчувствовать заранее.Сократ когда-то говорил(Сократ? А может быть, Эсхил?):«Друзья мои, нет на земле друзей».И с этим надо помириться.«Неволя ты, невольница…»
Неволя ты, невольница,Разлука ты, разлучница,Чужая сторона!Так еженощно мучитьсяУ лунного окна.Царапается, колетсяБесовская бессонница,Бесовская тоска.Хоть на луну завой,Хоть закричи совой,Взлети до потолка!Но нет, постой, постой,Постой и помолчи —«В муку всё перемелется»(Не мука, а мука,Та, что нужна для хлеба) –Ты видишь там, в ночи,В апофеозе неба,Скрестились, как мечи,Победные лучи.За лунною оконницей,За городской околицейНесутся тучи конницейВ июньском небе вскачь,В победоносном шелесте,В победоносной прелестиВсех будущих удач.Играй зарю, трубач!1961«Волшебная, воздушная весна…»
Георгию Иванову
Волшебная, воздушная весна.На глади золотисто-голубойЛуна,Как лотос на воде.Звезда поет, звезда летит к земле…Не всё ли мне равно, весна или зима?О, Господи, что делать мне с собой,Чтоб не сойти с ума?Совсем не то. Не то, не тоИ не о том.Тревожно спит усталый домКряхтящим, стариковским сном.На вешалке висит пальто.Не помню где,Не помню ктоСравнил висящее на вешалке пальтоС повешенным.Но надо быть слегка помешаннымДля этакого вот сравненья.Ах, вспомнила. Ведь это я самаВ моем стихотворенииС названьем «Ночь в вагоне».В нем всё качанье и движенье,В нем о кукушке и вороне,О фантастической погонеЗа призрачным оленем,В нем волны вдохновения с волнением,С тоской железнодорожнойСмешаны.В нем о веронской пересадкеИ о моей потерянной перчатке –Ее искать придется мнеВо тьме кромешной и огнеВ аду,Как предсказал мне критик и поэт.Но нет,Не ада я, а рая жду:Я твердо верю, что в раюЯ родину найду свою,Что там, в раю, я буду дома.Я на земле всегда была изгнанницей,Бездомной босоножкой-странницей,Ходившей – весело – по мукам.1961«“Островом может стать каждый!”…»
Островом может стать каждый.
Имп. Елизавета Австрийская