Собрание стихотворений и поэм

На фотографию твою смотрю, От ураганов памяти сгибаясь… На улицу иду И, улыбаясь, Шагаю по ночному январю. И вновь былую храбрость обретаю, Веду среди снегов свою мечту. Я расправляю плечи, Вырастаю И в будничности вижу красоту, Забыв и свет, и обо всем на свете, У жизни состраданья не прошу. Спешу к тебе по мчащейся планете. Спешу к тебе! Всю жизнь к тебе спешу!..

Смотрю на фотографию твою, Простому снимку верю и не верю, То узнаю, то вновь не узнаю И радуюсь прошедшему мгновенью. Все вижу, Ничего не разгляжу. Все слышу я и ничего не слышу. То слишком сильно от тебя завишу, То с радостью из дома ухожу…

Так как же мне с самим собою сладить? Как не простыть на этом сквозняке? В сердечном очаге огонь пылает, Горит огонь в сердечном очаге… Ты для меня – счастливая пора И песня, зазвучавшая внезапно. Ты для меня – сегодня и вчера, Ты – завтра для меня И послезавтра…

На фотографию твою гляжу И мигу этому себя вверяю. Твое земное имя я твержу И клятвенное слово повторяю. Я слову этому звучать велю То в полный голос, то почти без звука! Люблю тебя, Люблю тебя, Люблю… Какая это радостная мука!

КОГДА ПРОВИНИЛСЯ

Ты ошибешься – я похож на льва, Сам провинюсь – не мыслю огрызаться. И жизнь моя порою такова: То в шкуре льва живу, то – в шкуре зайца.

Как царь царей, сегодня на коне, А завтра на коленях – раб до гроба. Но что же послезавтра делать мне? Вдруг выяснится: виноваты оба…

О недоверии кричу, грубя, Когда ты просишься со мной в дорогу. А если подверну в дороге ногу, То очень злюсь, что рядом нет тебя.

Ты – ветер. Как я от него устал! Качаюсь, словно тоненькая ветка. Но если б этот ветер перестал, Я б тоже умер. Не могу без ветра!

*

В подлунном мире тысячи красот, Но мне одна из них всего дороже, Что здравствует в отеческих местах. Прекрасным именам потерян счет, А у меня одно лишь только имя Ликует, как молитва, на устах.

В подлунном мире подлецов не счесть, Но лишь с одним из них я почему-то Стреляться на рассвете был бы рад. Есть тысячи лжецов, презревших честь, Но лишь один из них меня приводит В отчаянье не первый год подряд.

Хоть прочитал вчера я орды строк, Из них одна запомнилась мне строчка, Что поднялась до уровня вершин. С календаря последний пал листок, Ночей и дней в году немало было, А я запомнил только час один.

На всех невежд презренья не излить, Не хватит сердца, чтоб возненавидеть Всех оскорбивших истину и честь. Не хватит сердца чтобы всех любить, Не хватит рук, чтоб заключить в объятья Тех, кто походит на благую весть.

Нет места на устах для всех имен, И всех запечатлеть глаза не могут, И в памяти всего не сохранить. Живем, осуществляя связь времен, Но жизни не хватает нам при этом, Чтоб замыслы свои осуществить.

ИСТИНЫ РАДИ

В зеленых горах увидал я снега И встретил на севере вестницу юга, В глазах у любимой заметил врага, В глазах нелюбимой – давнишнего друга.

В дом близкий зашел я, но, совесть поправ, Хозяин со мной за беседой ночною Во всем соглашался, хоть был я не прав. Кунак или враг – кто сидел предо мною?

Однажды пустое в стихах написал, А в воздух стрелять велика ли заслуга? И недруг об этом мне правду сказал, И в слове его я почувствовал друга.

И ныне, с годами все чаще скорбя, Огню предавая иные тетради, Как недруг, порой ненавижу себя, И в этом спасение истины ради.

МУХТАР-АГА

Памяти Мухтара Ауэзова

Однажды возле очага Сидели в полдень мы январский, И прочитал, Мухтар-ага, Тебе стихи я по-аварски.

И в лад стихов моих проник Ты, глядя на очажный пламень: «Напоминает твой язык Среди камней летящий камень».

Я отвечал: «Не мудрено. Ему до первой филиграни Когда-то было суждено Родиться в каменной гортани.

Вместил он около бойниц, Где черных туч раскатист вымах, И рокот рек и клекот птиц, И лязг клинков непримиримых».

Мерцали синие снега, Огонь метался красноперо. И молвил ты, Мухтар-ага: «Велик Кавказ, но нет простора.

Махни когда-нибудь ко мне, Там, приобщась к великолепью, Скакать ты сможешь на коне Неубывающею степью.

И станут беркуты нам лис Ловить, кидаясь им на спины. И буду пить с тобой кумыс Я за кавказские вершины…»

Тянь-Шаня горные луга Проснулись в утреннем тумане. Я прилетел, Мухтар-ага, Но мы не встретимся, как ране.

А солнце, высветив листву, Ко мне исполнено участья, Плывя все выше в синеву, Как беркут с твоего запястья.

И, кажется, в прилетный час Знакомый голос слышу снова: «Расул, мне дорог твой Кавказ, Где в облаках гнездится слово!»

Я слова этого слуга И утверждать сегодня вправе: «Высок Кавказ, Мухтар-ага, Но лишь по грудь твоей он славе!»

СТИХ МОЙ, ИСПОЛНЕННЫЙ СТРАСТИ

Могильной землею нетяжко меня Укройте, почтенные люди селенья, Чтоб слышать я мог, как пандуры, звеня, Любовь, что воспел я, хранят от забвенья. Еще вас молю: в изголовье моем Оставьте оконце, чтоб мог я воочью Увидеть, как песню затеплила ночью Печальница в черном пред поздним огнем. Молю вас: оставьте пандур мой со мной, Чтоб здесь не терял я пожизненной власти, И слился в постели порою ночной С возлюбленной стих мой, исполненный страсти.

КОРАБЛЬ