А было так, что мы,забыв часы дремотныеи закатав штаны,тянули сети мокрые.Тянули, будто зуб.И крякали простуженно.Тянули, будто в судопасного преступника.Мы жили в этот мигмечтой,почти провиденьем, —как под нестройный крикна берегреку вытянем!Она зальет луга,заполнит рвы и рытвины.И в струнахивняказабьют хвостами рыбины…А коль не хватит силтянуть, —чего бахвалимся? —река разверзнет синь,и мы в неепровалимся!Уйдем мальков пасти.И, чертыхаясь тягостно,по нашему путипокатятся,потянутсяприбрежные леса,дома в дыму смородинном,заблудшая козаи парень с мотороллером…Тянули мы,покавсе было по-хорошему…Потом —текла река.И на песке взъерошенном,натуженно дыша,по-рыбьи тихо охая,лежали два ерша.И мы лежали около…А в небе солнце шло.Тяжелое.Значительное.И жгло,как сквозь стеклоувеличительное.
Че
Мотор перегретый натужно гудел.Хозяйка, встречая, кивала…И в каждой квартирес портрета гляделспокойный Эрнесто Гевара…Желанья, исполнитесь!Время, вернись!Увидеться нам не мешало б…Вы очень похожи,товарищ министр,на наших больших комиссаров.Им совесть велела.Их горе зажгло.Они голодали и стыли.Но шли с Революцией так же светло,как рекиидут на пустыню.Была Революция личной, живой,кровавойи все же — целебной.Они называли еемировой!Что значило — великолепной…– Товарищ Гевара,песчаник намокпод грузным расстрелянным телом…– Я сделал, что мог.Если б каждый, что мог,однажды решилсяи сделал.– Но жизнь не меняется!Снова зарявосходит, как будто впервые.А что, если вправду погибли вы зря?– Пускай разберутсяживые…– Но вам понесут славословий венки,посмертнопристроятся рядом.И подвигом клясться начнут леваки!..– Вы верьте делам,а не клятвам.– А что передать огорченным бойцам,суровым и честным, как Анды?– Скажите:по улицам и по сердцампроходят сейчас баррикады…– А что, если вдруг автомат на плечестанет монетой разменной?..Нахмурился Че.Улыбнулся Че.Наивный Че.Бессмертный.