Собрание творений

(10). И приклони небеса и сниде. Самым ясным образом пророчествует о снисшествии Господа. И это почти тоже, что и сказанное: смирил Себе даже до смерти (Флп. 2, 8). И мрак под ногама Его. Дает разуметь сокровенность домостроительственного пришествия и невидимость Божию, чтобы сказанное им не увлекло нас в плотские понятия

(11). И взыде на Херувимы, и лете, лете на крилу ветреню. Этим изображает вознесение Его; Херувимами и крылами ветреными называет или то облако, которое взяло Его и о котором написано в Деяниях: и сии рек, зрящым им взятся и облак подъят Его от очию их (Деян. 1, 9), или быстроту явления, скорость пришествия и помощи.

(12). И положи тму закров Свой,

то есть, невидное и незримое пребывание Спасителя с человеками. Окрест Его селение Его. Словами: селение Его – означает святую Церковь, в которой обетовал водворяться. Окрест Его, по сказанному: идеже два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18, 20). Темна вода во облацех воздушных. Говорит это по причине темноты сказанного о Нем у Пророков, которые наименованы и облаками.

(13). От облистания пред Ним облацы проидоша.

Свет пришествия его ясными соделал пророчества. Град и углие огненное. А поелику в пророчествах находятся и угрозы, то и это представил под образом града и углия. Как от озарения проповеди, подобно облакам, прошли пред Ним Апостолы, и оросили мир, так град служит образом различных казней, определенных неверующим, какие по вознесении Господа и действительно постигли врагов Его, разумею врагов мысленных. Ибо, как, освобождая израильтян из Египта, одождил град и огонь, так, освобождая и все народы от работы демонам, одождил град и углие огненное. И это были карающие силы, которыми низложил мысленных египтян.

(16). И явишася источницы воднии. По низложении врагов явились источники водные, то есть спасительное евангельское слово, которое стало основанием вселенной, потому что на нем назданы мы. Или еще: под источниками разумей святых пророков, как источающих спасительное слово. Ибо так о них написано: и почерпите воду с веселием от источник спасения (Ис. 12, 3), а под основаниями вселенной –

писания всепремудрого Моисея; потому что в них первых находим положенное основание веры и боговедения и подобно писаниям Пророков содержащее в образах тайну Христову. Посему «явишася» значит «уяснились». Или, под источниками и основаниями поднебесной разумей святых Апостолов; потому что и они источали спасительное слово и в основание поднебесной положили веру. Также под источниками водными и основаниями вселенной разумей еще спасительное крещение.

От запрещения Твоего Господи, должно подразумевать: низложены сказанные выше враги. От дохновения духа гнева Твоего. Бог не в тоже мгновение наказывает согрешающих, иначе, погибли бы они совершенно; но предвозвещает наказания гнева. Ибо сказано: накажу я в слух скорбения их (Ос. 7, 12). И это значит дохновение духа гнева Его.

(17). Восприят мя от вод многих. Водами

называет искушение. Давид же говорит: прият мя, то есть, естество человеческое. Ибо в день Пятидесятницы крестишася от Апостолов душ яко три тысящи (Деян. 2, 41).

(18). Избавит мя от врагов моих сильных, и от ненавидящих мя. Давид переходит к описанию того, что сделано им по совершении греха и во время покаяния. Смысл речи его таков: Господь услышал уже исповедание мое, и стал моею опорою, когда готов я был низринуться и потерпеть великое падение, если бы только после греха впал в совершенное отступление. Но Господь совершенно избавит меня и даст отпущение греха, в предвозвещенное Пророками время Его пришествия, и соделает сие благодеющий мне Господь, (20) яко восхоте мя. А если бы не восхотел, то не послал бы ко мне Пророка Своего.

(21). И воздаст ми Господь. Уверен я, что Господь, во время праведного суда Своего, не воспомянув грехов моих, воздаст мне по правде. Ибо в правде, как бы на весах, противоположив греху моему другие дела мои, найдет, что дела эти много перевешивают соделанный мною грех. Слово это учит, что поползнувшемуся по какой-либо немощи можно поддержать себя иными добрыми делами. По правде моей. Правдою называет вообще добродетель, чистоту рук при совершении дела, и добрым навыком приведение деятельных сил в нескверное состояние.