Собрать мозаику (СИ)

Беспомощное тело с силой отшвырнули, я ударилась обо что-то холодное и твердое и осталась лежать сломанной кучей.

Голоса стали еле слышны. Послышались удаляющиеся тяжелые шаги и скрип железной двери. Наконец-то. Я хотела свернуться калачиком, чтобы стать маленькой и незаметной, может быть, мышкой, чтобы меня больше никто не видел.

«Мышка? Почему надо стать, как она?» — попыталась поймать ускользающую мысль, видимо, нужную и важную, но не успела, опять уплывая далеко, где не больно. Свернуться калачиком так и не получились, как и пошевелить какой-нибудь частью тела.

*** *** ***

Снова возвращали из спасительного забытья много разных голосов — чужих, незнакомых, резких, грубых. Слова глухо и с трудом проникали в мое измученное сознание.

— Под трибунал вас отдам! — грозно цедил злой незнакомый мужской голос. — Вы слышали о Положении об обращении с военнопленными?! Вы — солдат императора, капитан Бейкалич, а не палач! Вы — солдат самой великой и цивилизованной империи в мире! Но… — говоривший словно задохнулся от возмущения. — Вы страх совсем потеряли! Словно животные! Стыд какой!

Недолгая тишина. Слышались вздохи, шуршание и сопение.

— И это солдаты великой Марилии! — произнесли с горьким разочарованием.

— Господин военный министр, это та зарданка, из-за которой погибли тысячи наших солдат, — с ненавистью ответил знакомый до боли и ужаса голос.

Я не смогла вспомнить, почему так боюсь его, но меня охватил панический страх. Если бы я могла пошевелиться, то отползла бы как можно дальше от жуткого голоса.

«Нужно стать мышкой» — неприятно запульсировало в голове.

«Почему я не могу пошевелиться?! Это же не сон. Почему так темно и холодно?» — испуганно всколыхнулось.

— О ком вы? — раздраженно поинтересовался военный министр.

— Эта пленная из зеленых лучей, — словно выплюнул ненавистный голос. — У меня был приказ генерала Мирадовича допрашивать её, применяя все возможные меры.

— Из зеленых лучей? — перебивая говорившего, в изумлении переспросил военный министр. — Вот это жалкое существо?

Шаги медленно приблизились ко мне и остановились.

— Вы уверены? — с сомнением спросил министр.

«Зеленый луч» — теперь запульсировало болью в голове, но я не могла вспомнить, почему эти слова так знакомы и почему они пугают.

— Уверен, господин военный министр. Ее сдали свои же зарданцы по нашему требованию при сдаче Зардана, и на допросе она призналась. На допросах остальных военнопленных с помощью менталистов также с точностью выяснили ее личность.

— На допросе? — гневно прервал говорившего военный министр. — Вы называете допросом ваши жуткие действия?! — зло заорал он. — Вы — маньяк-убийца, капитан Бейкалич?! Любитель — садист?!

Кто-то нервно заходил рядом, и неожиданно я совершенно отчётливо поняла, почему каждый шаг так остро чувствую, — я лежала на ледяном каменном полу.

«Когда же они замолчат и уйдут? Надо стать мышкой», — снова подумала, сильно не вникая в причину таких мыслей.

Я почти отключилась от всего, когда снова резкий голос военного министра не дал уйти в спасительное беспамятство.

— Где протоколы допросов? — ледяным голосом спросил военный министр.

— Все протоколы находятся в сейфе генерала Мирадовича. Стояла задача выяснить, кто входил в зарданскую группу «зеленый луч», об их деяниях, в частности, о документах и древнем артефакте, похищенных членами группы из поместья недалеко от города-крепости Зардан, — четко отрапортовал капитан Бейкалич. — Для этих военных преступников предусмотрено особое наказание.

— Все выяснили? — спросили его едко, с издевкой. И еще почудилось беспокойство в мужском голосе.

— Нет, не всё, — нехотя признался капитан Бейкалич. — В ходе допросов многое выяснилось, в частности, то, что в группе зеленых лучей была единственная женщина-маг земли, которая непосредственно участвовала в краже артефакта и документов. Это она — лера Лорианна Тубертон, зарданская аристократка. Но она до сих пор не сказала, где находится украденное.

— Она не сказала?! — изумленно выдохнул министр. — Не смотря на все, что вы… — слова закончились и он тяжело вздохнул. — Странно, что вы вообще в курсе пропажи артефакта и документов, — вдруг недоуменно добавил министр. — Ничего не понимаю. Или же… — он резко осекся.

Наступившее молчание было подарком Небес.

— Капитан Бейкалич, вам не сойдет с рук подобная жестокость, — жестко произнес министр. — Я лично позабочусь об этом.

— Я служил своей великой империи, господин министр, — гордо ответил капитан, но голос прозвучал тонко и тоскливо. — Я никак не мог разговорить пленную, — нехотя признался тот, который был до тошноты противен мне, — поэтому пришлось применить радикальные меры.

— Меры? — холодно переспросили его. — Пытки, вы хотели сказать.

Меня вдруг затошнило и вырвало рядом с кем-то, кто стоял рядом.

— Мать твою! — громко выругался, похоже, что министр, быстрые шаги сказали о том, что он отошел от меня. — Она жива? — с удивлением добавил.

Наступила неожиданная и такая необходимая тишина.

— Выглядит как труп, господин министр, — прозвучал другой незнакомый скрипучий голос.