Собрать мозаику (СИ)

— В лучшую сторону, надеюсь? — со смешинкой поинтересовался он.

Я невольно опять рассмеялась, а парень мне подмигнул.

— Я вообще, знаешь, какой замечательный? Я и раньше был красив, умен и приятен во всех отношениях, а теперь… — и он выразительно закатил глаза.

Он неисправим. Что в пятнадцать, что в семнадцать, что в двадцать пять. Об этом я ему и сказала.

Кристоф притворно в испуге схватился за сердце.

— Ты разбиваешь мне сердце, — трагично произнес. — Я стараюсь меняться, совершенствоваться, а ты говоришь, что я не исправим.

Я опять невольно захихикала.

— Кристоф, ну хватит кривляться, — с укором сказала ему графиня Тубертон, улыбаясь. — Лори, он на самом деле очень серьезный молодой мужчина, — это уже мне. — С отличием закончил академию магии в столице, теперь поступает в аспирантуру в Зарданскую академию. Но иногда ведет себя как маленький ребенок.

— Но я и есть еще маленький по магическим меркам, мама, — хитро улыбнулся Кристоф.

И все мы опять рассмеялись.

«Вот же обаятельный хитрец!» — мелькнула внезапная мысль.

*** *** ***

На следующее утро лер Кристоф Тубертон ни свет ни заря заявился в наше поместье и в мое открытое окно стал звать меня на утреннюю конную прогулку. Я, еще сонная и растрепанная, выглянула из-за занавеси и с улыбкой слушала, как он расписывает красоты утренней прогулки.

— Ты стала такая хорошенькая, Лорианна, — заявил он вдруг насмешливо, разглядывая меня в ночной рубашке, а я с запозданием поняла двусмысленность ситуации и спряталась. Это раньше мне нечего было стесняться его. Теперь же и он стал взрослым мужчиной, и я становилась идеальной лерой.

В итоге он меня уговорил, я быстро собралась, мы вместе с ним позавтракали и с согласия родителей выехали на утреннюю конную прогулку.

Всю дорогу Кристоф смешил меня, рассказывал интересные истории из своей студенческой жизни, из практики, я ему рассказывала о жизни в Марилии, о друзьях, о случаях из своей студенческой жизни. В итоге утро прошло замечательно.

Поначалу он немного смущал меня, когда я спрыгивала со своей лошади и попадала ему в объятия, или когда он помогал мне садиться на лошадь. Но он постоянно говорил «маленькая Лори», не позволяя себе ничего лишнего, и я расслабилась. В конце концов, он был для меня всегда как старший брат.

Мы скакали с ним наперегонки по лесу, посидели немного у Ледяного озера, погуляли пешком по знакомым с детства тропинкам. На знакомой поляне он собрал мне очаровательный букет и с нежной улыбкой подарил. Потом проводил меня домой и я пригласила его на чай.

Мы сидели в малой гостиной и пили чай с пирожными, родители оставили нас посекретничать, как они сказали. Я любовалась букетом, который уже поставила в вазу. В Марилии была совсем другая природа и другие цветы. Тоже очень красивые, но другие. Они были яркие, сочных ярких оттенков, цветы же нашего леса были нежные и хрупкие, и гораздо бледней.

И тут Кристоф, поймав мой ностальгирующий взгляд, тихо и серьезно произнес, внимательно смотря в мои глаза:

— Ты должна знать, Лори, что тогда, четыре года назад, мы все очень перепугались за тебя. Джейсон разговаривал со мной перед тем походом к озеру, но тогда он не мог и предположить, что ты настолько расстроишься.

Я слегка отвернулась и не смотрела на Кристофа, но и не прерывала его, потому что понимала, что рано или поздно мы должны поговорить о произошедшем. До этого, на прогулке, мы не затрагивали эту тему. Видимо, Кристоф решил, что время пришло, что лучше рано, чем поздно расставить все точки.

— Я не расстроилась тогда, Кристоф, — тихо ответила я. — Он просто разбил мне сердце. Все детство и юность мы мечтали пожениться, а когда мечта стала сбываться, когда родители, наконец, пошли нам навстречу и решили, что мы уже повзрослели, Джейс просто растоптал нашу мечту.

На некоторое время наступило молчание. Я тихо пила чай, аппетит пропал. Пирожных уже не хотелось.

— Твоя реакция была ужасна и непредсказуема для Джейсона, — проникновенно и тихо проговорил Кристоф. — Он был потрясен и разбит. Когда ты заболела, он очень сильно переживал, мы все переживали, но Джейсон приходил каждый день к вам домой, хоть твой отец и прогонял его. И потом все эти четыре года он писал тебе, но твой отец сказал, что ты не читала ни одного его письма. Ты до сих пор не хочешь его знать, Лори?

Я смотрела в свою чашку и молчала.

— Лори? Ты поговоришь с Джейсоном? — упрямо спросил Кристоф

— Зачем, Кристоф? Прошло четыре года. О чем мы должны поговорить?

— Все эти годы Джейсон ждал твоего возвращения, чтобы объясниться. Он очень скучал. Если бы у нас был кто-нибудь из родственников в Марилии, он давно бы уже нашел тебя там, но все эти годы ему не давали разрешение на въезд. Он несколько раз подавал заявление летом в посольство Марилии у нас в столице и раз за разом получал отказ.

— Я не знала этого — отец мне не рассказал. Но что это меняет?

Кристоф выразительно изогнул бровь, скептически скривившись.

— Точно ничего не меняет?

— Мы объяснились тогда у озера четыре года назад, — твердо сказала я. — Ничего нового он мне не скажет, а я не хочу возвращаться в прошлое.