Сочинение Набокова

Но нет: на самом де / ле брезжится заря.^{16}

Герой последнего романа Набокова, начатого, но не конченного, по-русски названного переводчиком «Лаура и ее оригинал», пытается «разоблачиться» особенным, им открытым способом самовнушения, однако, сколько могу судить, главные открытия ожидали читателя в верхних, ненаписанных отделах этого многослойного романа, и во всяком случае ближе к выходу. «Дар» кончается словами «…и не кончается строка». Последний роман Набокова не кончен, хотя конец его, я думаю, был написан сразу, и до последней строки. Мне кажется, стихотворение «Возстановление» имеет некоторое отношение родства к этой стратегии.

Возстановленіе

Подумать только, что любой дуракъ случайноПространства-времени прорвать способенъ тканьПаучью. О, окно во мракѣ! Нѣтъ, подумать,Что разумъ всякаго стоитъ на грани счастья

Невыносимаго и безъ названья. РазвѣЧто умъ не будетъ потрясенъ своимъ открытьемъ,Какъ если кто учился бы летать, и вдругъОткрылъ бы со второй попытки (въ свѣтлой спальнѣ,Одинъ) что вѣсъ лишь тѣнь твоя — и, взмывъ, паришь.Дочь просыпается въ слезахъ: ей снится будтоЕя постель плыветъ въ туманность, въ глубинѣ

Которой, можетъ быть, ея гнѣздятся страхи —Но нѣтъ: на самомъ дѣлѣ — брезжится заря.Я знаю одного поэта: онъ умѣетъСнять кожуру съ ранета иль синапа такъ,Чтобы не оторвать ножа ни разу, такъ чтобъВдругъ чудомъ появился словно бы снѣжокъВращающійся подъ его проворнымъ пальцемъ.

Вотъ такъ и я когда-нибудь разоблачусь,И, вывернувшись наизнанку, весь раскроюсь,И испытаю всё земное вещество,Весь окоемъ, всю ширь, и всякую былинкуСкорбящую, и весь неизъяснимый міръ,Чтобы дойти до жаркой, подлинной основы.Такъ лѣкари картинъ старинныхъ расчищаютъ

Дверь где-то в глубине, иль на завѣсѣ копоть,И возстанавливаютъ перспективы синь.

Глава вторая

Пламенная страсть

Бабушкина вещица

Пьяный иногда произносит слова, исполненные глубокого смысла, и однако, будучи пьян, не может сего постигать.

Увидев молодую девушку, он говорил: — Как она стройна!.. Настоящая тройка червонная. У него спрашивали: который час, — он отвечал: — без пяти минут семерка. — Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза.^{17}