Сочинения

В трактате о движении (1721), во второй работе о зрении (1733) и еще более явно в «Аналитике...» (1734) звучат неожиданные мотивы. Математические и естественнонаучные теории — это не пустые выдумки, уводящие от природы, полностью укорененной в чувственности, но целесообразно созданные условные конструкции, удобные исчисления, полезные знаковые системы, необходимые для предсказания событий и процессов, которые возникнут, если бы мы находились в обстоятельствах, заметно отличных от тех, в которых мы теперь находимся [49], а тем более в обстоятельствах, аналогичных настоящим. Беркли перестает бичевать математические абстракции, допускает существование совершенно не видимых людьми физических частиц (достаточно того, что их «зрит» всевидящий бог), меняет гнев на милость в отношении абстракций физических. Но эта «милость» все того же, кон-венционалистского свойства. В «Аналитике...» Беркли рассматривает математика как своего рода комбинатора-логика, а в трактате «О движении...» прямо заявляет: «...все силы, приписываемые телам, суть математические гипотезы, так же как и силы притяжения на планетах и на Солнце. Впрочем, математические объекты по самой своей природе не имеют неизменной сущности: они зависят от понятий того, кто их определяет. Вот почему одна и та же вещь может быть объяснена различными способами» [50].

Произошел не простой переход Беркли от «предварительной терапии» [51] философского мышления к конкретным применениям ранее выработанной позиции, но определенное изменение его эпистемологических взглядов в направлении операционалистской трактовки теоретических абстракций. На это указал Ленин, сравнивая концепцию всеобщего символизма природы у Беркли уже с позициями не О. Конта или Д. Милля, но основателя новейшего конвенционализма и предтечи операционализма А. Пу-

49 См. наст. изд., с. 163.

50 Там же, с. 385 (курсив мой. — И. Н).

51 G. Ardley. Berkeley's Renovation оf Philosophy, p. 8.

521

анкаре. Обрисовывается следующая установка: «...откажитесь искать вне сознания, вне человека «основы» этих (имеющихся у людей. — И. Н.) ощущений — и я признаю в рамках своей идеалистической теории познания все естествознание, все значение и достоверность его выводов. Мне нужна именно эта рамка и только эта рамка для моих выводов в пользу «мира и религии». Такова мысль Беркли» [52].

Но почему же одни математические и физические конвенции оказываются более «удобными» и «полезными», чем другие?

Почему дифференциальное и интегральное исчисления, несмотря на сопротивление консерваторов от науки, начали триумфальное шествие по всему ученому миру, а ньютонианская механика одержала неоспоримую победу над картезианской? Почему учение о силах притяжения, отталкивания и инерции «следует считать только математической гипотезой, а не чем-то реально существующим в природе» [53], но не может быть, однако, отвергнуто как ненужная выдумка и пустой вздор? Никакого сколько-нибудь вразумительного ответа Беркли дать не в состоянии, что не удивительно: ведь подлинным ответом здесь может быть только решение вопроса в духе материалистической теории отражения, что, как это видно из «Математических рукописей» Маркса, вовсе не означает, будто всякая теоретическая, а тем более математическая абстракция имеет свой непосредственный реальный прообраз. и даже тогда, когда он, Беркли, оказывается на пороге плодотворных догадок, как, например, в том случае, где он связывает практическую эффективность результатов математического анализа с процессом взаимной «компенсации» и «анниги-ляциями» противоположных по значению фикций [54 ]и таким образом, сам того не ведая, приближается к плодотворной идее введения и последующего исключения «чистых» конструктов, он все же не в состоянии переступить порог, отделяющий его искания от верного ответа. Более того, он не прекращает борьбы против деистического материализма Ньютона, с прежним упорством отрицая научную плодотворность материалистической философии. Но если раньше Беркли обвинял великого физика в том, что

52 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, с. 22.

53 Наст, изд., с. 437, ср. с. 440.

54 The Works of George Berkeley..., vol. 4, p. 78, 85.

522

тот нарушает аксиому «никакого рассуждения о вещах, о которых у нас нет идей» [55], и впадает в противоречие с чувственной данностью, то теперь он укоряет его в логических противоречиях, допускаемых при соединении одних математических выкладок с другими [56].

7. Судьба рационализма у Беркли и его этика