Синий, синий рассвет восходящий,Беспричинный отрывистый сон,Абсолютный декабрь, настоящий,В зимнем небе возмездье за все.Белый мир поминутно прекрасен,Многолюдно пустынен и нем,Безупречно туманен и ясен,Всем понятен и гибелен всем.Точно море, где нежатся рыбыПод нагретыми камнями скал,И уходит кораблик счастливый,С непонятным названьем «Тоска».Неподвижно зияет пространство,Над камнями змеится жара,И нашейный платок иностранцаСпит, сияя, как пурпур царя.Опускается счастье, и вечноЖдет судьбы, как дневная луна.А в тепле глубоко и беспечноТрубы спят на поверхности дня.
«Пылал закат над сумасшедшим домом…»
А. Минчину
Пылал закат над сумасшедшим домом,Там на деревьях спали души нищих,За солнцем ночи, тлением влекомы,Мы шли вослед, ища свое жилище.Была судьба, как белый дом отвесный,Вся заперта, и стража у дверей,Где страшным голосом на ветке лист древесныйКричал о близкой гибели своей.Была зима во мне и я в зиме.Кто может спорить с этим морем алым,Когда душа повесилась в тюрьмеИ черный мир родился над вокзалом.А под землей играл оркестр смертей,Высовывались звуки из отдушин,Там вверх ногами на балу чертейБез остановки танцевали души.Цветы бежали вниз по коридорам,Их ждал огонь, за ними гнался свет.Но вздох шагов казался птичьим вздором. Все засыпали. Сзади крался снег.Он город затоплял зарею алойИ пел прекрасно на трубе зимыИ был неслышен страшный крик фиалок,Которым вдруг являлся черный мир.