1960 год

x x x

И. Кохановскому

Тебе б филфак был лучшим местом:Живешь ты с рифмой очень дружно.Пиши ты ямбом, анапестом,А амфибрахием — не нужно!

Сорок девять дней

Суров же ты, климат охотский, —Уже третий день ураган.Встает у руля сам Крючковский,На отдых — Федотов Иван.Стихия реветь продолжала —И Тихий шумел океан.

Зиганшин стоял у штурвалаИ глаз ни на миг не смыкал.Суровей, ужасней лишенья,Ни лодки не видно, ни зги, —И принято было решенье —И начали есть сапоги.Последнюю съели картошку,Взглянули друг другу в глаза…Когда ел Поплавский гармошку,Крутая скатилась слеза.Доедена банка консервовИ суп из картошки одной, —Все меньше здоровья и нервов,Все больше желанье домой.

Сердца продолжали работу,Но реже становится стук,Спокойный, но слабый ФедотовГлотал предпоследний каблук.Лежали все четверо в лежку,Ни лодки, ни крошки вокруг,Зиганшин скрутил козью ножкуСлабевшими пальцами рук.На службе он воин заправский,И штурман заправский он тут.Зиганшин, Крючковский, ПоплавскийПод палубой песни поют.Зиганшин крепился, держался,Бодрил, сам был бледный, как тень,

И то, что сказать собирался,Сказал лишь на следующий день.«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»"Ребята! — Еще через час. —Ведь нас не сломила стихия,Так голод ли сломит ли нас!Забудем про пищу — чего там! —А вспомним про наших солдат…""Узнать бы, — стал бредить Федотов, —Что у нас в части едят".И вдруг: не мираж ли, не миф ли —Какое-то судно идет!К биноклю все сразу приникли,А с судна летит вертолет.

…Окончены все переплеты —Вновь служат, — что, взял, океан?! —Крючковский, Поплавский, Федотов,А с ними Зиганшин Асхан.

Педагогу

Е. Ф. Саричевой

Вы обращались с нами строго,Порою так, что не дыши,Но ведь за строгостью так многоБольшой и преданной души.Вы научили нас, молчащих,Хотя бы сносно говорить,Но слов не хватит настоящих,Чтоб Вас за все благодарить.

x x x