Сочинения (с толкованием Максима Исповедника)

5. Я полагаю, ясно, что при исхождении из Источника благоухание оказывается некоторым образом ближе к превосходящим нас сущностям как к более божественным; и прозрачнейшим из них оно в большей мере являет себя и легче в них распространяется, и оздоровляет силу их умственного[1292] восприятия, щедро изливаясь и многократно в них проникая. А тем, кто находится ниже умственных чинов и не столь, как те, восприимчив, оно передается в богоначальной соразмерности соответствующими причаствующим испарениями, оставляя высочайшее созерцание и сопричастность неприкосновенно сокрытыми. Из превышающих нас святых сущностей чин серафимов, настолько нас

превосходящий, изображается с двенадцатью крылами[1293], — как стоящий и размещенный около Иисуса, предающийся, как и надлежит, Его блаженнейшему созерцанию, священно наполняемый во всесвятых вместилищах умопостигаемым проникновением и неумолчными устами, говоря в образах воспринимаемого чувствами, воспевающий многопетое богословие.[1294] Ибо священное знание над — мирных умов неистощимо, обладает непостижимой божественной любовью и пребывает выше и всякого зла, и забвения[1295]. Почему, как я полагаю, само то; что они неумолчно вопиют, намекает на их вечное и неизменное во всяческом рвении и благодарении знание[1296] и мышление божественного.

6. Итак[1297], мы хорошо, как я думаю, рассмотрели и твоим умственным очам представили священно описанные в Речениях посредством чувствами воспринимаемых изъясняющих образов отличительные, с телами не связанные свойства серафимов в строе сверхнебесных[1298]

иерархий. Однако поскольку те, кто [ныне] священно стоит вокруг иерарха, изображают для нас именно этот высочайший чин, мы теперь кратко бестелеснейшими очами рассмотрим их богообразнейшую красу.

7. Их[1299] несметноликость и многоногость указывают, я думаю, как на их отличительное свойство на их многовидение при божественнейших блистаниях и на вечную подвижность и множественность в путях умозрения божественных благ. Шестеричность же, как говорят Речения, в устройстве[1300] крыльев являет, я думаю, вопреки мнению некоторых, не священное число, но — что первые, средние[1301] и последние из их умственных боговидных сил принадлежат к высочайшей у Бога сущности, вверх устремленному, совершенно свободному надмирному чину. Отчего священнейшая премудрость Речений, священнописуя, какими представляются[1302] их крылья, помещает крылья[1303] вокруг их лиц, тел и ног, намекая тем самым на то, что они полностью окрыленны и что возводящая их

к истинно Сущему сила многообразна.

8. Если же они сокрывают лица[1304] и ноги и летают посредством одних только средних крыльев, — священно понимай, что чин, настолько избранный среди высочайших существ, благоговеен в отношении более высоких и более глубоких из своих умозрений и возводится к соизмеримости с боговидением средними крылами, предоставляя свою жизнь божественным весам и на них священно благополагаясь для самопознания.

9. Сказанное же Речениями «Возопил один к другому» (см. Ис. 6: 3) показывает, я думаю, что они свои умозрения боговидения щедро передают друг другу. И еще то[1305] мы сочтем достойным памяти, что еврейский язык Речений называет святейшие существа серафимов выразительным именем серафимов из — за того, что они в своей божественной и вечно подвижной жизни пламенны и кипящи.

10. Итак, если, как говорят, разъясняя еврейские слова, божественнейшие серафимы были названы богословием «возжигателями» и «согревателями» — именем, разъясняющим свойство их сущности[1306], — то, согласно символическому образописанию, они имеют свойства божественного мира для проявления этого и для распространения призывающим более сильных испарений. Ибо превышающая ум благоуханная сущность любит побуждать к проявлению себя горящие и чистейшие умы и дарует свои божественнейшие вдохновения во все — блаженных распространениях тем, кто ее так сверхмирно призывает.

Ведь божественнейший среди сверхнебесных сущностей чин не не знал же[1307]

, что богоначальнейший Иисус сошел, чтобы быть освященным[1308]; мыслит же он о Нем священно как о низведшем Себя по божественной и неизреченной благости в свойственное нам и, видя Его подобающим человеку образом освящаемого Отцом[1309], Им Самим и Духом, познает собственное Начало, каковое, где бы то ни было, действует богоначально, оставаясь — в том, что относится к сущности, — неизменным. Поэтому предание о священных символах ставит серафимов[1310] вокруг освящаемого божественного мира, зная и изображая Христа неизменным в ради нас совершенном полном и воистину вочеловечении. И еще более божественно то, что божественным миром пользуется иерарх при совершеннодействии всего священного, ясно показывая, согласно Речениям, Освящающего освящаемое[1311] как пребывающего всегда тождественным Себе во всяком богоначальном благодеянии.