Сочинения (с толкованием Максима Исповедника)

2. Из несвященных же[1436] одни бессмысленно думают, что отойдут в небытие, а другие — что раз и навсегда разорвут союз своих душ с телами[1437] как для них неподходящий, не заметив, недостаточно в божественное знание посвященные, уже начавшуюся[1438] в богообразной жизни и блаженных жребиях нашу во Христе боговиднейшую жизнь. Другие же наделяют души сопряжением с иными телами[1439], обижая, как мне кажется, свои тела, которые трудились вместе с божественными душами, а к концу божественных состязаний пришли,

получается, неблапочестиво лишенными священных воздаяний. Другие же, — не знаю, как, — уклонившись к приземленным мыслям, заявили, что святейший и блаженнейший жребий, обещанный преподобным, подобен по виду этой жизни[1440], и пищу, свойственную в тамошней жизни существам равноангельским, нечестиво отвергли. Но да не отпадет никогда никто из священнейших мужей в таковые заблуждения! Но зная, что все они, когда придут к концу этой жизни, унаследуют Христов образ, они яснее видят, как ставший уже более близким, свой путь в нетление, воспевают дары Богоначалия и исполняются божественной радостью, не опасаясь больше совращения к худшему, но хорошо зная, что будут уверенно и вечно владеть обретенной красотой. А отягощенные сквернами и несвященными пятнами люди если и оказывались посвященными во что — то священное, но сами, погибельно отогнав это от своего ума, переходили к тлетворным пожеланиям, когда приходят к концу[1441] здешней жизни, то уже не таким, как прежде,

не заслуживающим презрения, является им божественное установление Речений; и погибельные сладости своих страстей рассмотрев другими глазами[1442] и восхвалив священную жизнь, от которой безумно отпали, жалким образом против воли отторгаются они от этой жизни, ни к какой священной надежде не руководимые из — за своей наихудшей жизни.

3. Ничего из этого не бывает при успении священных мужей. Ведь таковой человек, приходя к концу своих борений, наполняется священной радостью и с большим удовольствием шествует по пути к священному пакибытию. Божественной же близостью и единонравием близкие к усопшему, каким бы он ни был, восхваляют его, с желанием приходящего к победоносному концу, и воссылают благодарственные песни Виновнику победы, молясь при этом о том, чтобы и самим ппийти к подобному же жребию. И, взяв его, относят к иерарху, как бы для вручения священных венцов. И тот радостно приемлет его и совершает согласно уставу совершаемое над преподобно усопшими.

Таинство, совершаемое над священно усопшими

Собрав[1443] священный лик, божественный иерарх, положив усопшего перед божественным жертвенником, если тот принадлежал к священническому чину, начинает молитву и благодарение Богу. Если же тот принадлежал к чистым

[1444] монахам или к священному народу, то он полагает его перед честным святилищем, около священнического входа. Затем иерарх совершает благодарственную молитву Богу, после чего литурги, прочтя находящиеся в божественных[1445] Речениях неложные обетования нашего священного воскресения, священно поют подобные по словам и тождественные по смыслу псаломским Речениям песни. Затем первый из литургов отпускает оглашенных и произносит имена уже усопших святых, вместе с которыми удостаивает только что скончавшегося равночинного прославления, и побуждает всех просить о блаженном во. Христе скончании. Затем божественный иерарх, подойдя к усопшему, творит над ним священнейшую молитву, а после молитвы целуют его и сам иерарх, и следом за ним все присутствующие. После того, как все его поцелуют, иерарх возливает на усопшего елей и, сотворив священную молитву обо всех, кладут тело в чтимом покое вместе с другими равночинными ему св щенными телами.

Рассмотрение

1. Если несвященные люди

увидят или услышат это, нами совершаемое, то громко посмеются, как мне кажется, и за заблуждение нас пожалеют. Не следует этому удивляться: ведь если они не веруют тому, что говорят Речения, то и не разумеют (ср. Ис. 7:9). Мы же, — благодаря Иисусову световодительству[1446] — узрев умопостигаемый смысл совершаемого, скажем, что не бессмысленно иерарх вводит усопшего и полагает на равночинное ему место: ведь он тем самым священно показывает, что в пакибытии все удостоятся такого жребия, какой они выбрали в здешней жизни. Так, если кто — то имел здесь боговидную и святейшую жизнь, насколько для мужа возможно богоподражание, тот в будущем веке удостоится божественных и блаженных жребиев; если же — низшую крайней боговидности, но все — таки священную, и тот получит соответствующего вида священные воздаяния. Поблагодарив за это божественную[1447] справедливость, иерарх творит священную молитву[1448] и воспевает чтимую иерархию как сокрушающую господствующую над всеми нами неправедную тираническую державу и переводящую нас к собственным справедливейшим судам.