Сочинения, том 1 (1839 – 1844)

Но французским коммунистам может быть сделано другое возражение: они стремятся насильственно ниспровергнуть существующее правительство своей страны и доказывают это тем, что постоянно создают тайные общества. И это действительно так. Даже икарийцы, хотя они и заявляют в своих изданиях, что отвергают насильственные революции и тайные общества, даже они организуются на таких же началах и с радостью ухватились бы за всякую возможность насильственным путём учредить республику. Это может вызвать возражения и, по-моему, не без основания, ибо во всяком случае тайные общества всегда грешат против элементарной предусмотрительности, поскольку они без нужды навлекают на участников преследования со стороны закона. Я не склонен защищать такого рода политику, но её необходимо уяснить, понять, а это легко сделать, исходя из различия национального характера и образа правления французов и англичан. Английская конституция вот уже почти в течение ста пятидесяти лет непрерывно является законом страны; всякое изменение в ней проводилось законным путём, в конституционных формах; отсюда – большое уважение англичан к своим законам. Во Франции же в течение последних пятидесяти лет насильственные перемены следовали одна за другой; всевозможные конституции, от радикальной демократии до неприкрытого деспотизма, всякого рода законы после короткого существования отбрасывались прочь и заменялись другими. Какое уважение может быть после этого у народа к своим законам? И результатом всех этих потрясений является закреплённое в конституции и в законах Франции угнетение бедного богатым, угнетение, поддерживаемое насилием. Можно ли после этого ожидать, чтобы угнетённые любили свои общественные установления, чтобы они не прибегали снова к старым методам 1792 года? Они знают, что если они что-нибудь представляют собой, то только потому, что отвечают на насилие насилием, и так как в настоящее время в их распоряжении нет других средств, то зачем же им колебаться хоть минуту и не пустить его в ход? Скажут далее: почему французские коммунисты не учреждают коммунистических колоний, подобно англичанам? Мой ответ таков: потому что не рискуют

. Если бы они пошли на это, первый же опыт был бы подавлен при помощи солдат. А если бы даже им не препятствовали, это не принесло бы им никакой пользы. Я всегда понимал учреждение «Гармонии» только как эксперимент, показывающий осуществимость планов г-на Оуэна на практике, с тем чтобы склонить общественное мнение в пользу социалистических планов устранения общественных бедствий. Но если это так, то подобный эксперимент был бы во Франции ни к чему. Не доказывайте французам, что ваши планы практичны, ибо это оставит их холодными и равнодушными. Но покажите им, что ваши коммунистические колонии не поставят человечество под иго «железного деспотизма», как выразился чартист г-н Бэрстоу в своём недавнем диспуте с г-ном Уотсом^{165}

. Покажите им, что действительная свобода и действительное равенство станут возможными лишь при коммунистических порядках, что таких порядков требует справедливость

, – и тогда все они будут на вашей стороне.

Вернёмся, однако, к социальным доктринам икарийских коммунистов. Их «священным писанием» является «Voyage en Icarie» («Путешествие в Икарию») отца Кабе, который, между прочим, был прежде прокурором и членом палаты депутатов. Общее устройство икарийских колоний очень мало отличается от колоний г-на Оуэна. Они включили в свои планы всё то рациональное, что нашли у Сен-Симона и Фурье, и поэтому значительно превосходят прежних французских коммунистов. Что касается брака, то их отношение к нему совершенно то же, что и у англичан. Сделано всё возможное, чтобы обеспечить свободу личности. Наказания подлежат отмене и должны быть заменены воспитанием молодёжи и разумным моральным воздействием на взрослых.

Одно, впрочем, примечательно: в то время как английские социалисты в общем являются противниками христианства и вынуждены страдать от всяких религиозных предрассудков в самом деле верующего населения, французские коммунисты, принадлежащие к нации, которая славится своим неверием, сами являются христианами. Одна из их излюбленных аксиом гласит, что христианство есть коммунизм – «le Christianisme c’est le Communisme». Они стараются это подтвердить ссылками на библию, на то, что первые христиане якобы жили на общинных началах и т.д. Но всё это только показывает, что эти добрые люди отнюдь не являются наилучшими христианами, хотя и называют себя таковыми; ибо если бы это было так, они лучше бы знали библию и убедились бы, что если немногие места из библии и могут быть истолкованы в пользу коммунизма, то весь дух её учения, однако, совершенно враждебен ему, как и всякому разумному начинанию.