Сочинения. Том 2

Платон ясно показывает, что, по его мнению, в глубине [тела] находится пространство, которое тоже можно обозначить как большая верша, и ее он называет неким источником огня. Этот жар, как он думает, поднимается к тому, что имеет родственную ему природу. Если жар, находящийся в венах, выходит вперед через рот, то его содержание уменьшается во внутренних воздушных полостях [малых вершах]. В то же время внешний воздух, посредством кругового толчка, попадая внутрь, нагревается огнем, а то, что выходит, наоборот, охлаждается. В результате получается, что нагреваемое поднимается к тому, что имеет родственную природу, поэтому воздух, содержащийся во внутренних полостях, выходит следом через внешнюю оболочку. В свою очередь, за ним следует воздух, находящийся между внутренними полостями [малыми вершами] и ртом. Наконец, идет воздух снаружи, который движется круговым толчком вокруг того воздуха, который выходит, так как нет пустого пространства, которое могло бы вместить воздух, выходящий из тела. Соответственно, этот воздух придает движение тому, который находится рядом, а этот последний под влиянием данного толчка перемещается в место, откуда уже вышел предыдущий воздух, и заполняет его. Следовательно, движение не является в точности круговым, оно не возвращается в одну и ту же точку, тем не менее, по мысли самого Платона, это движение постоянно возобновляется. Поэтому учение Платона отличается от учения Гестия из Академии, а также от мнения Эрасистрата, утверждавшего, что воздух движется по идеальному кругу и всегда возвращается одним и тем же способом в одну и ту же точку. Напротив, Платон утверждает, что движение идет не по одному и тому же кругу, а скорее по полуокружностям, которые движутся навстречу друг другу.

[79e10-80c8] Здесь же следует искать объяснение тому, что происходит, когда ставят банки, а равно и при глотании или при метании предметов — несутся ли они высоко над землей или по ее поверхности. Сюда относятся также звуки, которые в зависимости от своей быстроты или медленности представляются высокими или низкими, причем иногда они несозвучны между собой, ибо производимое ими в нас движение лишено подобия, иногда же, напротив, дают созвучие благодаря согласованности движения. Все дело в том, что, когда более медленные звуки настигают движения более быстрых, ранее дошедших до нашего слуха, те оказываются уже обессилевшими, а их движения — подобными движениям, которые вносят при своем запоздалом прибытии более медленные звуки; таким образом, последние не становятся причиной разлада, но вместо этого начало медленного и конец быстрого движения уподобляются друг другу, и так возникает единое состояние, в котором высокое и низкое звучания смешаны. При этом неразумные получают удовольствие, а разумные — светлую радость от того, что и смертные движения через подражание причастны божественной гармонии. Подобным образом следует объяснять также все, что случается при струении вод и падении молний, а равно и пресловутое притяжение, будто бы исходящее от янтарей и гераклейских камней. На деле ничто не обладает притяжением, но по причине отсутствия пустоты все вещи передают друг другу круговой толчок, то разделяясь при этом, то сплачиваясь и постоянно меняясь местами; в переплетениях всех этих состояний истинному исследователю природы и откроются причины всего чудесного.