Сочинения. Том 3

3.7.36. Но наш вопрос с самого начала состоял в том, головной мозг или сердце является мыслящим. Тебе следовало бы доказывать свой тезис, а не брать первую посылку, с которой согласны все, и считать, что сделал, таким образом, что-то новое для обнаружения искомого.

3.7.37. Разумеется, нет никого, кто не согласился бы, что руководящая сила души находится в том органе, с помощью которого мы исследуем и размышляем.

3.7.38. Но исследуемый вопрос состоит не в этом, а в том, является ли этим органом сердце, чего ты не доказал, поскольку ты не говоришь, что кто-либо, размышляя, ощущает движение в области сердца.

3.7.39. Однако в самом начале своего сочинения ты сделал такое заявление: «Таким образом, место явно ускользает от нас, раз у нас не возникает ясного ощущения о нем (как возникло о других частях) и не находится никаких знаков, на основании которых можно было бы вывести об этом заключение. В противном случае не возникло бы такого большого расхождения среди врачей и философов»[306].

3.7.40. Если Хрисипп, сказав это, заявляет далее в этой же книге, что мы ощущаем, что размышления рождаются в сердце, это означает, что он не помнит самого себя и лжет вопреки очевидным фактам.

3.7.41. Но не таков этот человек: он не мог сказать, что именно благодаря ощущениям люди распознают зарождение обсуждавшихся ранее явлений в сердце! Конечно же, он собирается аргументировать это положение не ощущениями, а доказательствами — и мы с удовольствием их послушаем!

3.7.42. Итак, как я понимаю, теперь он собрался привести доказательство от звучащей речи. Я сужу по следующему: «Ибо, — говорит он, — речь должна быть от рассудка, — и внутренняя речь, и голос, обращенный к самому себе, и мышление, и обращение к самим себе, и обращение вовне»[307].

3.7.43. Он берет как нечто общепринятое, что звучащая речь и речь, обращенная к самому себе, есть функции одного и того же органа, затем добавляет посылку о том, что звучащая речь есть функция сердца, и из этих двух посылок делает заключение, что и внутренняя речь является функцией сердца.

3.7.44. Но в предыдущей книге мы показали, что негоден довод Зенона о том, что речь посылается от сердца, так что и сформулированный теперь Хрисиппом довод вместе с тем, прежним, совершенно опровергнут.

3.7.45. Далее, рассмотрим следующее: «Соответственно этому и стоны исторгаются оттуда же»[308]

. А мы скажем, о Хрисипп, что и стоны, как и речи, посылаются из грудной клетки и из легких, а не из сердца, как не посылаются из него и речи.

3.7.46. И для того, и для другого мы это доказали, а не заявили безо всякого доказательства, как ты теперь.

3.7.47. Далее Хрисипп приводит множество стихов, которые большей частью опровергают его самого, как я показал прежде.

3.7.48. Среди этих стихов находится очень немногое, но даже в этом содержится противоречие Хрисиппа с самим собой, как я покажу в следующей книге, в которой я решил рассказать о страстях души.

3.7.49. В настоящей же книге приведу только одну из этих фраз, а именно: «Но Поэт, который более чем достаточно говорит об этих вещах, показывает во множестве стихов, что и разумная, и пылкая части находятся в этом месте, сводя их воедино, — как собственно, и следует»[309].

3.7.50. Здесь он явно признает, что разумная часть есть нечто иное, чем яростная и вожделеющая, и говорит, что она находится в сердце, а это — учение Аристотеля, а не стоиков.

3.7.51. Далее он заявляет, что собирается привести стихи, где Поэт помещает разумную часть в сердце, и добавляет: «В этих стихах он показывает, что и вожделеющая часть находится там же:

“…такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!”»[310]

3.7.52. И затем: «Что и пылкая часть находится где-то там, он показывает в таких стихах (которых на самом деле гораздо больше)[311]:

“Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу[312]

”

и еще:

“Гнев ненавистный, который и мудрых в неистовство вводит”»[313].

3.7.53. Во всех этих отрывках Хрисипп признает, что у души есть яростная и вожделеющая части, отличающиеся от разумной. Но об этом, как я сказал, я буду говорить в четвертой книге.

3.7.54. Здесь, бегло разобрав оставшиеся положения книги Хрисиппа, я и закончу настоящую книгу.

3.7.55. После множества стихов Хрисипп далее рассуждает об источнике звука, речи и нервов и о том, что с этим связано, и это единственное в его книге, что приличествует мужу-философу. Но все это мы разобрали в предыдущей книге, пропуская только крайнее пустословие.

3.8.1. Теперь же, в этой книге, поскольку мне показалось целесообразным коснуться и этого, я добавил анализ его рассуждения об Афине.