Сочинения. Том 3

2. Мешая итальянской внешней торговле, императорское правительство совершенно сознательно и систематически не давало развиваться и самостоятельной промышленности на полуострове.

Уже в 1803 г. французское министерство иностранных дел возвело в экономический закон то обстоятельство, что «Италия есть страна земледельческая»[4], почему ей и надлежит быть потребительницей французских товаров. Особенно рассчитывали яри этом на сбыт шерстяных товаров, бумажных и шелковых материй

[5]; и притом ввиду начавшегося уже завоевания полуострова французами можно было говорить о «более прочном, обеспеченном рынке», чем прежде (la France, obtenant un débouché plus constant, plus assuré…). Рассуждая, например, в 1807 г. о самой промышленной из итальянских областей — Ломбардии, и в частности о миланской области, французский министр внутренних дел находил, что мануфактурная деятельность «не в характере» миланцев; что это будто бы «признано»[6]. Да и к чему им промышленность «при богатстве почвы?»[7]

Были и такие голоса, которые заявляли, что хотя итальянские мануфактуры стоят и ниже французских, но что на это полагаться нечего, ибо природные условия полуострова очень хороши, а, кроме того, французскому сбыту мешает и антипатия итальянцев к французам, желание от них избавиться. Все это, например, ставила на вид Лионская торговая палата министерству внутренних дел в 1808 г., когда речь шла о понижении ставок в Италии для французских провенансов[8]. И эти предостерегающие голоса находили живой отклик в наполеоновском правительстве.

Французское правительство откровеннейшим образом заявляло при всяком удобном случае, что оно вовсе не намерено благоприятствовать развитию мануфактурной деятельности на Апеннинском полуострове. В ноябре 1809 г. великая герцогиня тосканская Элиза (сестра Наполеона) переслала в Париж министру внутренних дел ходатайства префекта департамент» Арно: 1) об устройстве во Флоренции ремесленного музея и 2) об учреждении в Прато ремесленно-промышленной школы. Тосканская правительница всецело поддерживала эти ходатайства. Несмотря на такую протекцию, в министерстве внутренних дел этому воспротивились из-за боязни, что если способствовать развитию тосканской промышленности, то «рано или поздно» может произойти невыгодное для Франции «перемещение» промышленной деятельности; была сделана при этом канцелярская оговорка, что, конечно, между «прежними» и «новыми» французами не надлежит проводить различий, а все-таки нельзя, поощряя «новых», рисковать нанести ущерб «старым», обучая их будущих конкурентов[9].

Аналогичная история произошла в 1811 г. с вопросом о промышленности в Риме. Дело было так. Возникла мысль о субсидии для устройства в Риме машинной мастерской и о посылке туда моделей и инструментов, которые бы помогли распространению механического производства и текстильной индустрии. Но тут вдруг пришла в министерство резолюция Наполеона по-другому совсем поводу (по делу о предполагавшемся ассигновании 200 тысяч франков в виде субсидии одной римской бумагопрядильне). Император написал: «Вопрос еще, надлежит ли содействовать устройству прядилен в Риме и вообще в Италии; но не составляет уже вопроса, что нужно способствовать культуре хлопка, вайды и растений, дающих соду. Я желаю, чтобы 500 000 франков[10] были специально предназначены на это»[11]. Резолюция императора в корне уничтожила самую мысль о благоприятствовании развитию промышленности в Италии. Министерство справедливо усмотрело[12]

в резолюции нежелание императора поощрять индустрию на Апеннинском полуострове, и дело с посылкой инструментов и т. п. было оставлено.

Не более повезло в том же отношении и Неаполю.

В декабре 1812 г. бельгийский бумагопрядильщик, богатый фабрикант Lievin Bauwens, известный правительству как один из первых промышленников, способствовавших распространению mull-jennys в Бельгии и в самой Франции, обратился к министру мануфактур и торговли с просьбой о дозволении вывезти некоторые из принадлежащих ему прядильных машин в Неаполитанское королевство. Он получил категорический и немедленный отказ от министра, причем Коллен де Сюсси прямо ссылался на принципиальное нежелание императора[13].

3. Итак, Италия должна быть для Франции прежде всего рынком сбыта. А если так, то нужно использовать наполеоновское могущество на полуострове и изгнать с этого рынка иностранную конкуренцию.