Сочинения. Том 5

Так называемая белая проказа проясняет разницу между уподоблением и сращением, подобно тому, как тот род водянки, который иные называют анасарка, наглядно отделяет приложение от сращения. Ведь несомненно, что этот род водянки развивается не оттого, что плоть нуждается в прибывающей влаге, как это бывает при некоторых состояниях атрофии и истощения. Ведь можно видеть, что плоть при таких состояниях достаточно влажная и орошается, и то же относится ко всем плотным частям тела. Но происходит некое приложение прибывающей пищи, так как она более водянистая и не совсем еще переработана в сок, и нет в ней той липкости и вязкости, которые проявляются под действием врожденной теплоты. Сращения же прибывшей пищи произойти не может, поскольку непереваренная пища содержит много неплотной влаги и из-за этого растекается и легко скользит от плотных частей тела. При проказе происходит сращение пищи, а не настоящее уподобление. Это подтверждает, что все сказанное мной здесь вкратце было верным: там, где предстоит питание, сперва происходит приложение, затем — сращение, а после — уподобление.

Строго говоря, то, что питает, уже является пищей, а то, что подобно пище, но еще не питает, например сращиваемое и присоединяемое, не есть пища в строгом смысле слова, но только ее подобие. То, что еще содержится в венах, и еще в большей степени то, что еще в желудке, можно назвать пищей лишь на том основании, что оно станет питающим, если будет правильно обработано. Поэтому и всякие виды еды называются пищей не потому, что они уже питают живое существо, и не потому, что являются таким, каким должно быть то, что питает, но потому, что могут питать и для этого предназначены, если они правильно обработаны.

Ведь именно об этом говорит Гиппократ: «Пища — это питающее, подобное питающему и то, что станет питающим»[91]

. Ведь он называет пищей то, что уже уподобилось, то же, что прилагается и сращивается, — напоминающим питание, а все прочее, что содержится в венах и в желудке, — предназначенным для питания.

12. Совершенно ясно, что питание неизбежно является неким уподоблением того, что питает, тому, что получает питание. Впрочем, иные говорят, что это уподобление не происходит на самом деле, но всего лишь кажется: таково мнение тех, кто считает, что природа неспособна действовать мастерски и предусмотрительно заботиться о живом существе и вообще не имеет никаких собственных способностей, которые она пускает в ход, чтобы одни вещества изменять, другие — привлекать, третьи — выделять.

Вообще в медицине и философии существуют два направления среди тех, кто внятно высказался о природе людей; речь, разумеется, о тех из них, кто знает, что говорит, видит следствия своих гипотез и в то же время их придерживается. А что до тех, кто даже этого не осознает, но попросту болтает, что на язык приходит и не принадлежит в точности ни к тому, ни к другому направлению, так о них и упоминать не стоит.

Что же это за два направления и каковы выводы из гипотез, которые они выдвигают? Одни предполагают, что есть некая материальная субстанция любого возникновения и уничтожения, всеобщая, единая и в то же время способная изменяться. Представители другой школы полагают, что материя не подвержена превращению, неизменна и разделена на мелкие частицы, которые перемежаются с пустотами между ними.

Таким образом, по крайней мере те, кто воспринимает следствия своих допущений, придерживаясь второго направления, полагают, что нет никакой специальной материи или функции природы и души, но они реализуются благодаря тому, что эти первичные, не подверженные изменению тела как-то сходятся вместе. Согласно же первому из названных направлений, природа не вторична по отношению к телам, а первична и намного старше их. Следовательно, по их мнению, природа создает тела как растений, так и животных и обладает для этого определенными функциями, то есть способностью привлекать и уподоблять соответственное и исключать неподходящее. Порождая, она искусно формирует все и заботится о том, что рождается, при помощи некоторых других функций: это и способность любить потомство и заботиться о нем, и способность общения и дружбы с представителями того же рода. Согласно другой школе, ничто такое не свойственно природе живых существ, и в души не заложена никакая врожденная идея, будь то идея согласия или вражды, разделения или соединения, справедливого или несправедливого, прекрасного или безобразного. Они утверждают, что все это зарождается в нас из восприятия и через восприятие и что живыми существами управляют образы и воспоминания.