Сочинения в четырех томах. Том 1

Бонд оценивающе посмотрел на здоровенного негра, вспомнил о Солитэр и о больном плече.

Он молча позволил связать себе руки. Крепко затянутые узлы с болью сдавили запястья.

С улыбкой он посмотрел в сторону Солитэр, слегка подмигнув ей одним глазом. В ответ он увидел, как на одно мгновение в ее глазах блеснула надежда.

Негр потащил его обратно к двери.

— Туда! — приказал Большой, показывая пальцем на кандалы.

Резкой подсечкой Бонда свалили на пол прямо на раненое плечо. Негр подтянул его за веревку поближе к кандалам, проверил их, продел сквозь них веревку, затем вновь обвязал ее вокруг щиколоток Бонда, надежно закрепив узел. Вынув большой острый нож из щели в скале, он отрезал лишний кусок веревки, затем подошел к Солитэр.

Джеймс остался сидеть на каменном полу с вытянутыми вперед ногами и вывернутыми назад связанными руками. Кровь струилась из вновь открывшейся раны. Он не лишился чувств только благодаря еще продолжавшемуся действию бензедрина.

Солитэр точно так же связали и посадили на пол прямо напротив него. Их вытянутые ноги почти касались друг друга.

Биг посмотрел на часы.

— Оставьте нас одних! — приказал он охраннику. Закрыл за ним дверь и встал, опершись на нее спиной.

Бонд и девушка смотрели прямо в глаза друг другу. Большой молча наблюдал за ними.

Выдержав привычную паузу, он обратился сначала к Бонду, смотревшему на него снизу вверх. Отсюда его огромная, похожая на серый футбольный мяч голова, освещенная сзади, казалась злобно мерцающим огненным шаром, висевшим в воздухе. Круглые глаза рыжего цвета смотрели в упор, не мигая. Огромное туловище было в тени. Бонду пришлось напомнить себе, что он слышал натужное биение сердца в его груди, слышал его тяжелое дыхание, видел пот, проступивший на серой коже. Это был человек из плоти и крови, такой же, каким был он сам! Гигант с блестящими способностями — и все же обыкновенный смертный, который имел к тому же слабое сердце.

Широкий каучуковый рот слегка приоткрылся; плоские, вывернутые наружу губы обнажили два ряда ровных зубов.

— Вы лучший из тех, кого посылали убить меня, — размеренно произнес мистер Биг. Его тихий безжизненный голос казался задумчивым. — Вам удалось уничтожить четверых моих помощников. Мои под чиненные считают, что это невероятно. Настало время свести с вами счеты. То, что случилось с американцем, не так уж важно. Предательство этой девушки, — тихо проговорил он, не отрывая взгляда от Бонда, — которую я подобрал в канаве и которую я собирался сделать своей правой рукой, вот что поставило меня в тупик. Я не знал, какую смерть ей придумать. Теперь само Провидение в лице Барона Самэди, в которого истово верят мои подчиненные, привело вас сюда. Теперь вы низко склонили голову перед жертвенным алтарем.

Он замолчал на секунду, не закрывая рот.

— Отсюда следует, что вам суждено умереть вдвоем. Это произойдет в свое время и так, как вы этого заслуживаете. — Большой посмотрел на часы. — А именно, ровно через два с половиной часа — в шесть утра, на рассвете. Плюс минус минуты.

— Пусть лучше будет с минутами, — ответил Бонд. — Я вполне доволен своим теперешним положением.

— В истории негритянского освободительного движения, — продолжал мистер Биг свою лекцию в легком, нравоучительном тоне, — уже появлялись великие негры атлеты и музыканты, писатели, ученые и врачи. В соответствующий период истории, как и во всех других странах, в Америке появятся знаменитости и в остальных областях. — Он замолчал на секунду, затем продолжил: — К большому несчастью для вас, мистер Бонд, и вот для этой девчонки, вы встретились с первым в истории цивилизации великим негром преступником. Я пользуюсь этим вульгарным словом, дорогой мистер Бонд, как более привычным для вас — представителя полицейского мира. Но я предпочитаю называть себя человеком, обладающим особыми возможностями, а также особыми нервными и умственными способностями к тому, чтобы создавать свои собственные законы, жить в соответствии с ними. Способным не принимать на веру законы, устраивающие низшие слои человеческой расы. Возможно, вы знакомы с трудом господина Троттера, который называется «Стадные инстинкты людей, проявляющиеся во время войны и мира», дорогой мистер Бонд? Я по природе и по своему предназначению являюсь волком и живу по своим волчьим законам. Вполне естественно, что люди из породы овец готовы считать таких людей, как я, преступниками.