Сочинения в четырех томах. Том 2

— Нет, боюсь, ничего. Теперь это для нас дело не срочное. Вчера мы обсудили его на совещании и консультировались с вашим старшим распорядителем. Есть решение следственного суда, и вашу историю считают плодом юного разгоряченного воображения. Никто, кроме вас, не видел проволоки. Желобки на столбе препятствия могли быть от проволоки, а могли быть и не от проволоки, а когда они появились, вообще не известно. Я так понял, что это довольно распространенная практика у служителей ипподрома — в промежутках между скачками натягивать проволоку между столбами, чтобы всякого рода любители из публики не прыгали через препятствия и не портили березовых брусков. — Он помолчал, а затем продолжал: — Сэр Кресвелл сказал, что, по мнению некоторых членов Национального комитета конного спорта, с которыми он беседовал, вы просто ошиблись. Если вы и видели проволоку, она, конечно, использовалась кем-нибудь из служителей ипподрома именно в этих целях.

— Они расспрашивали этого служителя? — спросил я.

Лодж вздохнул.

— Старший служитель сказал, что не оставлял проволоки на скаковой дорожке, но один из людей, состоящих у него в штате, очень стар и голова у него путаная, так что он не уверен, не оставил ли тот по забывчивости.

Мы смотрели друг на друга в мрачном молчании.

— Ну а сами вы что думаете? — спросил я наконец. Лодж сказал:

— Я верю, что вы видели проволоку и что майор Дэвидсон был с ее помощью сброшен на землю. Есть один факт, который я лично считаю настолько важным, что он дает мне основания верить вам. Служитель, назвавшийся Томасом Куком, не пришел получать деньги за два дня работы. Мой опыт показывает, что у рабочего человека должны быть веские основания, чтобы пренебречь конвертом с получкой. — Он желчно улыбнулся.

— Я могу вам дать еще один факт в доказательство того, что падение майора Дэвидсона не было несчастным случаем, — сказал я, — но тут вы опять должны поверить мне на слово, потому что доказательств у меня нет.

— Говорите.

— Кто-то очень уж постарался подсказать мне, чтобы я не задавал неловких вопросов об этом деле.

Я рассказал ему историю с фургоном и добавил:

— Ну, как здесь насчет плодов юношеского разгоряченного воображения?

— Когда это все случилось? — спросил Лодж.

— Примерно час тому назад.

— А что вы делали с тех пор, пока не пришли сюда?

— Думал, — ответил я, раздавливая окурок сигареты.

— О, — сказал Лодж, — а вы подумали о неправдоподобности некоторых деталей в вашей истории? Они не понравятся моему начальнику, если я доложу их.

— Ну так не докладывайте, — сказал я, улыбаясь.

— Но я полагаю, что самая вопиющая неправдоподобность — это то, что пять человек, одна лошадь и лошадиный фургон были посланы для того, чтобы передать мне сообщение, которое можно было просто послать по почте.

— Это определенно указывает на организацию необычайных масштабов, — сказал Лодж с оттенком иронии.

— Ну уж не меньше десяти человек, — сказал я.

— Парочку из них, очень может быть, вы найдете в больнице.

Лодж выпрямился на своем стуле.

— Что вы имеете в виду? Откуда вы это знаете?

— Пять человек, остановивших меня сегодня, — это все шоферы такси. Из Лондона или из Брайтона, не знаю, откуда именно. Три дня тому назад я видел их в Пламптоне, когда они зверски дрались с соперниками.

— Что? — воскликнул Лодж. Потом он сказал: Да, я видел об этом статью в газете. Вы уверены, что они из тех?

— Уверен, — сказал я. — В Пламптоне Сынок тоже был с ножом, но его прижимал к земле грузный такой мужчина, так что у него не было возможности пустить свой нож в ход. Но его лицо я запомнил совершенно точно. Чубчика тоже ни с кем не спутаешь — у него такая характерная челка. И остальные трое были в той группе в Пламптоне. Я ждал там одного приятеля, чтобы подвезти его в своей машине, и у меня было достаточно времени, чтобы рассмотреть этих шоферов после того, как их разняли. У Берта, человека, который водил лошадь, и сейчас синяк под глазом, а тот, что держал мою правую руку, не знаю, как его зовут, у него на лбу кусок лейкопластыря. Но почему они на свободе? Я думал, их отправят в тюрьму за нарушение общественного порядка.

— Может быть, выпустили под залог или они отделались штрафом. Я не знаю, я не видел отчета, — сказал Лодж. — Ну так зачем, по вашему мнению, посылали такую кучу людей, чтобы передать вам сообщение?

— Если вдуматься, конечно, очень лестно для меня, что послали сразу пятерых. — Я усмехнулся. — Может быть, у таксистов сейчас безработица и им больше нечем заняться. А может быть, как сказал тот водитель, это нужно было, чтобы все это как следует до меня дошло.

— А вот это наводит меня на мысль еще об одной неправдоподобности, — сказал Лодж. — Вам к груди приставлен нож, а вы кидаетесь вперед. Как это? Ведь это явно лезть на рожон!

— Я бы не рискнул, если б он держал его острием чуть-чуть выше. Но он держал его против грудинной кости. Нужен молоток, чтобы пробить ее ножом. Я рассчитал, что скорее выбью нож, чем напорюсь на него. Так и вышло.

— И нож не оставил следа?

— Царапина, — сказал я.

— Давайте посмотрим, — сказал Лодж, вставая и обходя стол.