Сочинения в двенадцати томах. Том 3

Уже к ноябрю 1809 г. в одном только Триесте оказалось конфискованных колониальных товаров на 2 1/4 миллиона франков[111].

Наполеон усиливает строгости с конца 1809 г., и в течение всей весны 1810 г. идет занятие Голландии французскими войсками, и в июле 1810 г. Голландия присоединена к Империи. В декабре того же года окончательно присоединены ганзейские города. Гневается Наполеон и на страны, пока еще самостоятельные. 15 мая 1810 г. Наполеон приказывает конфисковать всякое шведское судно, которое явится к французским берегам с колониальными товарами[112].

Опорным пунктом контрабандной торговли, главной квартирой контрабандистов не могла, однако, быть далекая Швеция. Эту роль на Северном (Немецком) море сыграл остров Гельголанд.

В Record office’e я нашел доказательства, что роль Гельголанда в истории контрабандной торговли в этот период началась лишь в 1808 г., самое раннее. В марте 1808 г. английское колониальное ведомство запросило сведущего в гельголандских делах человека (капитана Доверня): «Приходят ли теперь какие-либо британские корабли в Гельголанд, кроме военных судов?» Ответ был, что приходят только немногие, отчасти привозящие провиант для гарнизона, отчасти же «для спекуляций». И ответ, и самый вопрос показывают, что в эту пору контрабандная торговля через остров Гельголанд еще только начиналась[113].

Но со времени издания трианонского тарифа и ожесточенного преследования колониальных товаров остров начинает играть громадную роль в деле ввоза на континент английской контрабанды, в особенности колониальных товаров[114]

. При общем постоянном населении в 3 тысячи душ, на острове в 1811 г. имелось около 50 более или менее заметных торговых домов, и лондонские фирмы имели там свои филиальные отделения. Через этот остров в Европу ввозится прежде всего и больше всего кофе и сахар, затем красильные вещества, пряности, индиго, хлопок, кошениль, хина; всего на колоссальную сумму в 180 миллионов франков ежегодно[115]. Сахар (необработанный) продается на Гельголанде по 2–3 1/2 пенса за фунт, или 15–25 сантимов; кофе — по 5–7 пенсов, т. е. 37–52 сантима. Других цен, к сожалению, не указано в докладе, которым правительство обращало внимание императора на этот серьезный вопрос об опасности острова Гельголанда. Даву писал Наполеону, что английская контрабанда с Гельголанда идет в Голштинию; Наполеон делал по этому поводу решительные представления датскому правительству[116].

В сентябре 1810 г. до сведения Наполеона был доведен и тот факт, что французские купцы также тайком покупают на острове Гельголанде и в других местах Германии нужное сырье для мануфактур, нужные колониальные продукты для потребления[117].

Со второй половины 1810 г. в направлениях и путях английской контрабанды замечается поворот от Северного (Немецкого) моря к Балтийскому, от запада к востоку, от ганзейских портов к Мекленбургу, Померании, Восточной Пруссии и России. И так как Франция не могла обойтись без колониальных продуктов, то они проникали в нее из Германии; происходил процесс, прямо обратный тому, который наблюдался в XVIII в.: не Франция снабжала с выгодой для себя Германию колониальными товарами, а Германия — Францию, и выгода оставалась в руках немецких торговых фирм[118].

Широко шла английская контрабанда и через неаполитанские границы. Таможенные чины здесь отличались подкупностью, наконец, там царило воззрение, что «контрабанда препятствует разорению государства», и, может быть, по предположению новейшего историка Неаполя в эту эпоху, даже военный флот королевства помогал контрабандистам. Английские товары привозились греками на остров Корфу, а оттуда — в Неаполитанское королевство, уже как из французского владения[119]

.

Декретом от 18 октября 1810 г. приказано было сжигать конфискованные фабрикаты. Даже совету мануфактур это показалось слишком сильным, и он (в конце 1812 г.) ходатайствовал о том, чтобы конфискованные товары не сжигались, а продавались в пользу казны[120]. В обществе эта мера вызвала подавленное настроение; эти аутодафе приветствовались только промышленниками. Купцы и потребители не смели протестовать, но настроение их не осталось тайной для императора, и он, по-видимому, желал сразить критику примером, взятым из английской же практики. В ноябре 1810 г. Наполеон приказал, чтобы были наведены справки, говорится ли где-нибудь в английском таможенном законодательстве о сожжении конфискованных контрабандных товаров. Оказалось, что в некоторых случаях (при конфискации шелковых лент и кружев, а также при конфискации галунов, златотканных и сребротканных материй) английское законодательство предписывало сожжение[121]. Эта справка могла пригодиться императору ввиду тех многочисленных жалоб и нареканий на «варварство» сожжения товаров, которые все же доходили до его слуха.