Сочинения в двух томах. Том 2

Впрочем, если произвести исследование, то можно найти поэта, обладающего и противоположным мнением. Так, например, души вообще жаждут крови:

Но отслонися от ямы и к крови мечом не препятствуйМне подойти, чтоб, напившися, мог я по правде пророчить [197].

Титию же в наказание за вожделение коршуны пожирают печень, а Тантал в болоте

...стоял ...по горло в воде и, томимыйЖаркою жаждой, напрасно воды захлебнуть порывался [198].

Далее, то же самое мнение, которое высказано Еврипидом о богах, имеют и простые люди. Ведь словам:

Из смертных тот, кто ежедневно думает,

Дурное что-нибудь творя, скрыть от богов,Тот злым окажется и будет взят за то,Когда досуг придет у Справедливости

равносильно и то, что следующим образом говорится в народе:

Божьи не сразу трут жернова, но трут они мелко [199].

Тут разница только в метре [200].

Если же произвести исследование, то можно найти, что высказывания поэтов еще хуже, чем мнения простых людей. Так, тот, кого назвали сценическим философом, оказывается еще достаточно умеренным, когда говорит, что он не знает, кому он молится:

О ты, всего основа, царь земли,Кто б ни был ты, непостижимый, — Зевс,

Необходимость или смертных ум,Тебя молю... [201]

О Гомере же и Гесиоде Ксенофан Колофонский говорит:

Множество дел беззаконных они богам приписали:И воровство, и прелюбодеянье, обман обоюдный [202].

Кронос, во времена которого, как говорят, была счастливая жизнь, оскопил своего отца и пожрал своих детей. А его сын Зевс, отнимая у него владычество,

Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря......В пропасть далекую, где под землей глубочайшая бездна [203].

Против же Зевса злоумышляют его родственники, в связи с чем он и получает помощь от Фетиды

В день, как отца оковать олимпийские боги дерзнули,Гера и царь Посидаон и с ними Афина Паллада [204].

Он очень жесток, так что ему недостаточно — на манер святотатца повесить свою сестру и супругу, но он еще и бранится такими словами:

Или забыла, как с неба висела, как две навязал яНа ноги наковальни, а на руки набросил златуюВервь неразрывную? Ты средь эфира и облаков черныхС неба висела; скорбели бессмертные все на Олимпе [205].

Разгневанный, он низвергает Гефеста с неба, а тот

Пал на божественный Лемнос, едва сохранивший дыханье [206].

Он презирает своего брата, который является жителем мест

Мрачных, ужасных, которых трепещут и самые боги [207].

К его дикости нужно прибавить невоздержание, поскольку он, увидевши наряженную Геру на Иде, не владеет собой настолько, что, вместо того чтобы добраться до спальни, для них предназначенной, тут же на горе валяется с этой женщиной, бросившись на землю, [причем]

Быстро под ними земля возрастила цветущие травы,Лотос росистый, шафран и цветы гиакинфы густые [208].

Итак, если поэзия уличается [в такой своей зловредности], то оказывается бесполезной и грамматика, которая не в состоянии доказать, чему нужно доверять как истинному и чему нельзя доверять как мифическим вымыслам.

Однако они утверждают, что грамматика полезна для государства, поскольку причиной победы для лебедийцев [209] оказалось свидетельство, заимствованное из поэзии. Но на этом же основании мы можем сказать, что и танцевальное искусство является необходимым. Ведь Сострат, танцовщик Антиоха, когда царь взял его родину Приену и когда его принуждали на пиру танцевать танец свободы, сказал, что нехорошо ему изображать в танцах свободу, когда его родина находится в рабстве [210]. Вследствие этого его город был освобожден.