Сочинения в ХД, 1816

Один Рифмач имел квартиру у кладбища:

Он часто зрителем был славных похорон;

Такие зрелища всем рифмотворцам пища:

Есть случай поместить им в оде рёв и стон,

И рёва своего в замену,

Под случай получить хорошенькую цену;

Так как им бедным не реветь,

Коль могут выплакать они себе обед?

В обеденну однажды пору

Имел мой рифмоткач прекрасный аппетит,

Но хлеба нет куска и не за что купить!

Но вдруг является его внимательному взору

Умерша девушка богатого отца,

Которую, для радости певца,

Несли на кладбище – на гору.

Рифмач в восторге! – (будет сыт!)

Стремглав ко гробу он бежит.

Экспромтум слёзный произносит

И в нём Смерть люту так поносит:

«Цвела и – нет!

Вот жизнь и Смерть!

О Смерть! – лишь надо мной ты наругаться можешь,

Но и жены моей ты, ни детей не сгложешь –

Клянусь тебе, что я в сем мире не женюсь!» –

«Ты прав, я над женой твоей не посмеюсь:

Куда тебе жениться? –

Кто эдаким вралём прельстится? –

Так Смерть поэта прервала: –

Но над детьми – (хотя и не стараюсь) –

Твоими я давно ругаюсь!»

Детьми она его творенья назвала.

(ХД № 3).

Саксонский мужик

Карл Готтфрид Роберт Ефраим:

Сии бы имена дать можно четверым,

Но так один мужик саксонский назывался;

Однажды с сыном и с женой,

В день праздничный – зимой,

Он басни Геллерта* читал и восхищался!

В иных он басенках смеялся,

В других же находил полезнейший урок;

Жене – чтобы иметь короче язычок,

Ребятам – матери, отцу повиноваться,

А для себя – в корысть и в скупость не вдаваться.

Вот как саксонски мужики

Воскресны дни проводят!

И, как москалик, в кабаки не ходят, –

Чтоб там буянить, горло драть,

Своё здоровье потерять.

(ХД № 4).

Пчёлка

(Из Глейма)*

Пчёлка маленька летала

Со цветочка на цветок,

И с жужжанием вбирала

В свой желудок сладкий сок.

___

«Пчёлка, ты неосторожна! –

Так Лизета говорит. –

Цвет сосать не всякий должно:

Яд в иных цветах сокрыт».

___

«Это я довольно знаю, –

Пчёлкин Лизе был ответ, –

Яд в цветах я оставляю,

А себе – беру лишь мед».

(ХД № 4)

Воззвание к коням одного Коня

«Друзья, товарищи, доколе

Носить вы будете ярем?!

Жить у разбойника в неволе,

И слушаться его во всем?

Неужли будут нас во веки

Постыдно угнетать жестоки человеки?» –

В конюшне барской так младой ржал бодрый Конь:

К свободе лошадей хотел подвигнуть он.

«3абудем рабство мы, свободу воспомянем,

В дремучие леса, в пространны степи грянем,

И там по-прежнему, в блаженной тишине,

Как в век златой, пастись одне,

И жить, как предки наши, будем!

Забудем хищников, тиранство их забудем!

Покажем свету мы достойнейший пример,

От власти варварской как должно свобождаться!

Тогда, конечно, каждый зверь

Начнёт обороняться,

И вольность древню сохраня,

Почтёт всей славою почтенного Коня:

Явите, лошади, достойными себя!..

Чем хуже мы людей? – скажите, –

Иль, может быть, мы их слабей?

Нет, мы их в сотеро сильней. –

Так что ж, товарищи, вы спите?..

Неужли можете спокойно вы смотреть,

Как вас с презреньем запрягают,

Как мучат вас, и как стегают?

Довольно, лошади! Нет, нет! –

Нет больше сил к терпенью!

Свобода – наш сигнал к сраженью!..

Неужели ещё кричать я принужден,

Что вольность лучше, нежель плен? –

За дело правое пусть льются крови реки –

Да здравствуют кони и гибнуть человеки!»

Сим кончил речь второй сей Цицерон,

И с благородством каждый конь

«Свобода!» закричал и начал рвать удила...

Тут не могло ничто противиться их силе.

Им возвращён их век златой,

Блаженство и покой!

?

Злодей в сей басне – галл*, а лошади суть – немцы,

Младой же, бодрый Конь –

Германский Цицерон,[17]

Которого послушались соземцы.*

(ХД № 4).

Овен и Пёс

Не знаю именно я – в городе каком,

В Черкасске ль, Харькове, в Екатеринославе,

В Чернигове или в Полтаве... –

Пёс разговор завёл с овном,

Иль лучше – псом овен достойно укорялся:

«Как можно вам так низку быть,

Позволить мяснику, чтоб вами он ругался,

И чтобы смел он вас и резать и душить?

Как быть без гордости, без мести,

О собственной не думать чести,

Дать волю мяснику обид вам делать двести?»

Баран укоры пса довольно понимал,

Вздыхал,

И взор потупя вниз, – молчал.

?

Мясник – подьячие; Пёс – немец; а Баран…

. . . . . . . . . . . . . . . . .

(ХД № 5).

Эзоп

Эзоп играл с детьми в орехи:*

Отвсюду колкости и смехи,

И даже брань и крик!

«Мальчишка, ученик!» –

Так проходящее кричали,

«Глупец!» – педанты прибавляли…

Эзоп предолго брань терпел,

Но после, потеряв терпенье,

Сказал такое изреченье:

«Зачем мне не мешать безделья между дел?

Зачем с невинными детьми не забавляться?

Коль слишком лук тянуть, он может изломаться!»

(ХД № 5).

Орангутанг и Лисица

«Ну, назови ты мне какую хочешь птицу,

Иль зверя, коему б не мог я подражать?!»

(Так вопрошал Орангутанг Лисицу).

«А ты мне можешь ли назвать

Хотя не зверя, поросёнка,

Который бы хотел тебя перенимать?»

___

Лисица – Веллингтон,* а обезьяна – Бонька.

(ХД № 6).

Эпиграммы

Клеон

Все говорят, Клеон, тебе:

Что ты дитя, и ты бранишься,

Благодари твоей судьбе –

Ты в рай[18] отсель переселишься.

(ХД № 1).

Федул

Федул, большое мне ты сделал одолженье,