Сочинения в ХД, 1816

Не знаю, как я с головой!

Вчера состроили мы шутку,

Не скоро нам дождать другой!

?

Мы здесь тогда лишь и живём,

Когда смеёмся и поём!

Вот только жизни наслажденье –

А остальное вздор и пыль.

Кому день каждый воскресенье,

Так может тот сказать: «Я жил!»

(ХД № 4).

Элегия на потерю рожка

Плачь, плачь, мой бедный нос, и токи лей на землю,

Тебе элегию писать я предприемлю:

Жестокая судьба! Немилосердный рок,

Почто ты у меня похитил мой рожок?!*

Для рока красть рожки и срамно и постыдно,

Знать счастие моё всегда тебе завидно;

Ты ввечеру на мне свечёю сжёшь колпак,

А нынче нюхаешь ты из рожка табак,

Хотя мне сей рожок принадлежал по праву;

Он составлял мою утеху и забаву,

Он здравие хранил всегда в моих ноздрях;

Ах, никогда они с ним не были в прыщах!

Увы, я без него стал сущий сирота,

И носа моего увянет красота!

О, люто о рожке моём воспоминанье!

Я в сердце чувствую несносное страданье.

Приятели мои, пролейте слёзный ток,

Бывало, я и вам трясу на соколок,*

И вы рожком моим блестящим любовались,

А ныне с ним и вы навеки уж расстались!

Рыдай и ты, рыдай, пузырь мой с табаком!

Ах! не увидишься ты 6олее с рожком,

Ты друга потерял в сем русском человеке,

Такого не найдём мы друга в нашем веке,

В котором любят все не нас, а кошелёк;

Старинных нравов был покойный мой рожок!

Прочь, табакерка, прочь, ты изверг, бусурманка,

Ты носа моего свирепая тиранка,

Ты за собой влечёшь и струпья, и прыщи,

Приятелей таких ты к немцам в нос тащи!

Внемлите мне теперь, несправедливы боги!

Коль к носу моему вы были столько строги,

Что у него рожок насильно отняли

И тем удар ему ужасный нанесли:

Не думайте, чтоб я спознался с изуверкой,

Чтоб гадил русский нос немецкой табакеркой;

Клянётся в том моя печальная ноздря,

Что буду нюхать я всегда из пузыря,

И нос дотоле мой рожка не позабудет,

Доколе в мире сем табак он нюхать будет.

(ХД № 5).

Воспоминание

Здесь под этой старой грушей,

С юной Грушей я сидел,*

И, её пленяясь душей,

Радость в ней мою имел.

___

Купидон летал над нами,

Всё резвился, да шалил,

И преострыми стрелами

Наши он сердца разил.

___

С милой Грушей я обнялся;

Мы томилися от ран!..

Мы томились, он смеялся,

Снова взялся за колчан.

___

«Ай, ай, ай!» – кричала Груша

,

«Ох, ох, ох! – и я вздыхал; –

Мила Груша, моя душа!

Я твоим навеки стал!

___

Если я тебя забуду,

Пусть меня забудет Бог!

Пусть несчастлив вечно буду,

Коль тебя забыть возмог!»

___

«Не клянися так, Петруша!

Много так не обещай, –

Говорила нежна Груша, –

А своё мне сердце дай».

___

Вот уж десять лет, как сердце

Отдал Груше я моей,

И нельзя сказать, что в перце

Сердце спрятано у ней!!

(ХД № 5).

Стихи по получении докторского достоинства

Филиппка, в два мига к портному мой мундир.

Да вышьет сребрены на рукавах петлицы!

Дабы узнал скорей подлунный целый мир,

Что к докторской и я принадлежу станице.

Се из школярства вдруг на славы верх взнесён!

Забыв мучительны и тяжкие уроки,

В дипломе лестные теперь читаю строки –

Завидный жребий мой с чем может быть сравнён? –

Цари и короли, марграфы и герцоги,

Хотите ль, чтоб сказал всю истину я вам?

За ваши скипетры, не только чёрной тоги,[4]

Кусочка моего диплома не отдам!!

(ХД № 6).

Ода 1816 года. В день ангела ………

Большой бы был я простачина,

Когда б тебе, Александрина,

В твой день стихов не написал!

Предстань ко мне, Филипп[5], скорее,

Настрой мне лиру повернее:

Уж я давненько не играл!

___

«Что? Что? Филипп уж лиры строит!»[6]

Прошу меня не беспокоить,

Но дальше слушать, господа!

Коль призываю я Филиппку,

Не лиру разумею – скрипку,

И балалайку иногда!

___

На скрипке – «У сусіда хата…»,

На балалайке – «Ей, ребята!...» –

Две эти песни я бренчу.

Итак, прошу: мне не мешайте,

Вопросами не докучайте.

На верх горы я полечу!

___

Но не на Пинд, а на Холодну[7]*

Я штуку выброшу премодну!

Я на Холодной запою.

Гора Холодна Пинда ниже,

Да и гораздо Пинда ближе –

Похвалит штучку всяк мою.

___

Притом и то сказать мне должно,

Что очень было бы безбожно

Мне Пинд Холодной предпочесть!

Гора Холодная

воструха!

Вокруг неё везде сивуха,

Начнёшь стихи невольно плесть!

___

Хотя истоки вы кастальски*

Все выпьете – ни мало-мальски

Не будете веселы вы.

Когда ж откупщика сивухи

Вы выпьете хоть пол-осьмухи,

Так не поднимете главы!

___

Но вот уж я и на Холодной!

Восторг великий, благородный,

Комический мой обнял дух:

Я вижу дом Александрины,[8]

К стопам бросаю райски крины,[9]

Прошу Юпитера я вслух:

___

«Дай Бог, любезна Александра,

Чтобы печалей саламандра

Бежала за сто вёрст от вас!

Чтоб вы лишь радости вкушали;

А мы бы менее страдали

От ваших архимилых[10] глаз!»

(ХД № 6).

Послание к эпикурейцам

(От брата Эпикура)

Друзья почтенные, с прискорбием сердечным

Весть огорчительну брат объявляет вам:

Проститься должен я с весельем быстротечным

И ездить перестать к красоточкам кумам!

Прощай, любезна радость наша;

Вина французского бутыль!

И ты, огромна пунша чаша,