Сочинения в стихах и прозе

Или Аммона[12] славным сыном,

Пред коим свет весь трепетал;

Сокровищ Креза не стяжаешь,

Не столь премудр, как Соломон,

Не так красно мысль выражаешь,

Как Демосфен, иль Цицерон;

Не можешь так играть на лире,

Как славный Тимофей[13] играл,

И дерзостно парить в эфире,

Как некогда парил Дедал[14];

Прелестного Альцибиада

Что ты не одарён красой,

И милой нимфы нежна взгляда

Пленить не можешь ты собой;

Не знаешь светска обращенья:

Задумчив, медлен, нелюдим;

Не любишь шумного веселья:

Суровым кажешься и злым;

Что ты совсем почти немеешь,

Как должно с дамой говорить,

Подсесть под бок ты к ней не смеешь,

Не можешь в модном свете жить, –

Не то ли дух твой возмущает,

И не даёт покойно спать;

Тебя не то ли заставляет

Всегда на жребий свой роптать?

Или, о будущем мечтая,

В нём бедствия грозящи зришь

И, их всечасно ожидая,

Чрез то себя несчастным чтишь?

Оставь мечту сию нелепу

И впредь пустого не желай;

Престань в тоску вдаваться слепо.

Печали мнимы презирай,

Судьба, иль Божье провиденье

Тебя желало произвесть

Не для того, чтоб лишь мученье

Тебе в сем мире перенесть.

Оно премудро, совершенно,

Ты в том уверен должен быть,

Закон Его всенепременный,

Чтоб тварям всем благотворить.

Но слабый смертный не измерит

Путей невидимых Его;

Колеблется, вопит, не верит,

Трепещет часто от всего.

Затем-то должен ты решиться,

Чтоб впредь великодушней быть;

И что с тобою ни случится,

С терпеньем всё переносить.

От мнимого добра прямое

Всегда старайся отличать,

Чтоб привидение пустое.

За счастье не почитать.

Люби всем сердцем добродетель,

И мнениям не верь людским;

Пусть совесть будет лишь свидетель

И мыслям и делам твоим.

Достигнуть мудрости старайся,

Себя найболее познай;

Душою к Богу прилепляйся

И к ближнему любовь питай.

Гнушайся глупым суеверьем,

Нелепы бредни презирай;

Не пышностью, но просвещеньем

Себя от черни отличай.

Беги притворства и обмана;

Боярам знатным ты не льсти:

В различных орденах болвана

Болваном, а не богом чти.

Хоть лестью то себе доставишь,

Что будешь в ленте и с крестом;

Но счастлив ты чрез то не станешь,

Коль счастья нет в тебе самом.

Лишь прямо тот блажен, кто честен,

Находит сладость, кто в добре:

Хоть в мире он не так известен,

Но он спокоен сам в себе.

Для доброго нет бедства в свете,

Оно злодеям лишь грозит:

Так Бог сказал в своем завете,

И так нам здравый ум гласит.

Хоть смертных часто обольщает

Богатство, слава, красота;

Но всё то гибнет, исчезает,

Как будто пыль, или мечта.

Одно добро лишь неизменно:

Его источник есть сам Бог! –

Когда б всегда ты несомненно

В сих мыслях пребывать возмог,

Тогда б ты счастьем наслаждался

Средь самых горестнейших дней,

И смело к цели приближался

Сей жизни временной своей.

Того смерть только устрашает,

Злодейства кто всегда творит!

Прошедшее его терзает,

Отрады в будущем не зрит.

Взгляни на злобного Нерона,

Как умирал ужасно он;

Сравни Сократа, Фокиона:

Кончина их… приятный сон. –

О сем, Нахимов, ты прилежно

Всегда как станешь размышлять,

То будешь мирно, безмятежно

Свою ты жизнь препровождать.

Хотя бы землю с твердью всею

Грозила бездна поглотить,

Но мужа правого душою

Ничто, ничто не устрашит[15].

_____________

I. САТИРИЧЕСКИЕ СОЧИНЕНИЯ

Предисловие к российской грамматике

[16]

Блажен, кто в жизни сей с указкой меж перстов,

Прошед сквозь «юс» и «кси», достигнул до складов,

И тамо в «бра» и «дра» прилежно углублялся;

Чей ум во чтении довольно подвизался,

И наконец, явя в писании успех,

Российской грамоты взошёл на самый верх.

Как уголь от золы, так от невежд отличен,

Кто рисовать азы способен и привычен:

Почтен от всех такой премудрый человек,

И перед ним ничто кузнец и дровосек. –

В России исстари ведутся грамотеи,

Преборзые писцы, прехитры крючкодеи,

Которых дивная, пернатая рука,*

Как лошадь почтова поспешна и прытка.

Реченные руки под гибкими перстами

Плодятся литеры с различными хвостами.

Писать – велика вещь, достойная трудов;

Но льзя ль без горести взирать на тех писцов,

Которы пишут так проворно, крючковато,

Да только без пути, не ясно, длинновато?

Тарабарщина плод их жалкого пера! –

Подобно до времён Великого Петра

Из лык сандалии чухонцы соплетали,

Однако же они искусства в том не знали;

Но лишь монарх на них вниманье обратил,

Чухонский лапоть вдруг вид новый получил.[17]

Российской грамоте полезно то и нужно,

Чтоб жить с грамматикой всегда в связи и дружно.

Являют опыты, что без науки сей

Калека, иль слепец несчастный грамотей![18]

Искусно с глаз его бельмо она снимает;

О, чудо! грамотник внезапно прозирает;

Как солнце азбука тогда пред ним блестит.

Не веря сам себе, он с изумленьем зрит

Разнообразных слов начало, род и свойство,

Премены дивные и чудное устройство!

Прозревший грамотей не ощупью идет,

В писаниях его тарабарщины нет;

И слава громкая повсюду возвещает:

«Такого-то писца уж всякий понимает!»

_____________

Элегия

Восплачь, канцелярист, повытчик, секретарь.

Надсмотрщик возрыдай и вся приказна тварь!

Ланиты в горести чернилами натрите

И в перси перьями друг друга поразите:

О, сколь вы за грехи наказаны судьбой!

Зрят тучу страшную палаты над собой.

Которой молния грозит вам просвещеньем.

И акциденций всех, и ябед истребленьем.