Сочинения в трех томах. Том 1

Утром, когда приутихла сумятица первых лучей, сплетавших иллюзорное кружево, приступили к осмотру склона. Путь из весны в лето лежал через пространства зимы. Северное расположение и тень блистательной Сиямы Тары задержали снега почти на всем протяжении трассы. Плотный устоявшийся фирн на пологих участках сменялся скальными отвесами и ледовыми языками, едва прикрытыми осыпями. Местами искалеченный подвижниками глетчер был угрожающе вспучен и топорщился причудливыми оплывшими башенками, которые альпинисты прозвали «грешниками». В бинокль с контрастным оранжевым светофильтром ясно различались мутные взвихрения вьюг. Над хаосом выкрошенных скал и разрушенных морен гуляли, судя по всему, ураганные ветры.

 — М-да, картинка, — озабоченно поцокал языком Макдональд. — Признаться, я ожидал лучшего.

 — Как полагаете, мистер Темба, осилим спуск? — без особой надежды обратился Смит к шерпу, не отнимавшему бинокль от глаз.

Отрицательный ответ он готов был встретить чуть ли не с радостью, настолько бесперспективным рисовался спуск. Недаром ламы с удивительным постоянством твердили, что из долины нет выхода.

Проводник досадливо отмахнулся и, метнувшись к «жандарму» — отдельно стоящей на гребне скале, — ловко вскарабкался на верхушку.

 — Хорош! — Макдональд завистливо покачал головой. — Лично мне спуск представляется возможным, но это будет дьявольски трудная работенка. Придется выложиться сполна, док. Вы готовы?

 — А что делать? — развел руками Смит. — Однако боюсь, что настоящие трудности подстерегают нас именно внизу, когда мы, по вашим словам, «выложимся» и будем годны разве что в богадельню… Ведь вы, Чарли, даже не представляете себе, в какую авантюру ввязались.

 — А вы представляете?

 — Почти не представляю, — Смит сделал заметное ударение.

 — Думаете, есть разница?

 — Колоссальная! Для вас, альпийского волка, там, — Смит ткнул пальцем вниз, — всего лишь неизвестная долина, для меня, скептика-фаталиста, несуществующий мир.

 — Может, ради исключения, поясните?

 — Если, с божьей помощью, доберемся туда, — последовал энергичный кивок в сторону долины, утопавшей в индиговой тени, — сами сообразите.

 — Вы ведете себя как наш друг прелат, — криво усмехнулся Макдональд. — К чему столько таинственности?

 — Просто не хочу остаться в дураках, — упрямо отрезал Смит, устремляясь навстречу шерпу. — Ну как?

 — Попытаемся, саиб, — довольно уверенно пообещал Анг Темба. — Есть два-три тяжелых участка, но мы возьмем их свободным спуском на двойной веревке.

 — С последующим выдергиванием «дюльфером», — профессионально уточнил Макдональд. — Не так ли, мистер Тигр?

Анг Темба и ухом не повел, полностью игнорируя не в меру общительного австралийца.

 — Как вы думаете, снег подходящий? — озабоченно поинтересовался Смит. — Я ведь полный дилетант в этом деле, и мой скромный альпинистский опыт ограничивается скалами в Йосемитской долине.

 — Могу обещать вам бесподобное глиссирование с опорой на ледоруб, — небрежно отмахнулся Макдональд. — Вы согласны со мной, мистер Темба?

Шерп лишь бросил в рот мятную резинку и принялся меланхолично жевать.

 — А как животные? — озабоченно спросил Смит, чтобы заполнить неловкую паузу.

 — Попробуем спустить. Если уцелеет хоть половина, то считайте, что повезло, саиб. Ведь все равно погонщики останутся здесь.

 — Их нельзя уговорить? — Макдональд как бы не замечал оскорбительного молчания шерпа. — Ни за какие деньги?

 — Отвечайте же, мистер Темба, — нахмурился Смит.

 — Нет, сэр, — сквозь зубы процедил проводник. — Они помогут нам спуститься и отправятся домой. Но через четыре недели вернутся и станут ждать нас в течение пяти дней. Если мы найдем другую дорогу и не придем, они уйдут совсем. Так договорено, и вы это знаете, сэр.

 — Ничего не поделаешь, — поморщился Макдональд. — Надеюсь, что мы все же управимся за четыре недели.

 — Тогда погонщики не покинут нас до самого Мустанга, — успокаивающе заметил Смит. — Анг Темба прав: таковы условия.

 — Вы проливаете бальзам на мои душевные раны, — холодно кивнул Макдональд. — Черт бы побрал эту дикую Азию вместе с ее вонючими яками и… — он не договорил, склонившись над картой. — Надо заняться разбивкой маршрута, — последовало деловитое пояснение.

Потом было пятьдесят три часа изнурительной, до дрожи в сведенных судорогой мышцах, работы, прерываемой коротким забытьем в палатке, чудом прилепившейся к неглубокой расселине. Впрочем, нет, ночь длилась почти бесконечно, прокрадываясь в липкий горячечный бред вкрадчивым шорохом крупки, зубовным скрежетом и воем ведьм. Потом примерещилось длительное скольжение по снежной доске, голубые царапины в затвердевшей на ветру и солнце глянцевитой коре и обжигающий, пронизанный радужным сиянием вихрь. Это было какое-то безумное ослепление, когда останавливается дыхание и нет сил даже на то, чтобы заметить боль кровоточащих ногтей и сожженных веревкой ладоней. А где-то совсем рядом, но все же в недосягаемой дали, рвались канаты, перетертые острым сколом камней, и развьюченные ревущие яки летели в дымящуюся бездну.