Сочинения в трех томах. Том 2

По лесу рассыпано было в изобилии пшено и другой корм, излюбленный фазанами. Но все было тщетно. Даже куропатки исчезли, между тем как владения Вебли кишели всевозможной дичью.

Генеральский егерь дознался и сообщил, что во время носки яиц он находил много разоренных фазаньих гнезд. Он не мог понять этого, так как в лесу по временам показывались только соседские егеря, которые не станут же красть яйца.

«Вот в этом-то я и не уверен, — подумал про себя Генри. — Наоборот, мне кажется, что только этим-то и можно объяснить исчезновение дичи».

Он сообщил свои подозрения отцу, который запретил егерям Вебли бродить по опушке его леса. Это распоряжение, конечно, вызвало еще большее охлаждение между двумя соседскими владельцами.

В следующий сезон молодые люди приехали к отцу в отпуск на Пасху. В это время года можно больше всего нанести вреда в тех местах, где водится дичь.

Никакое браконьерство не принесет столько вреда, как разорение гнезд. Один ребенок может больше нанести вреда в один день, чем целая шайка браконьеров в один месяц со всеми своими сетями, западнями, ружьями и другими разрушительными орудиями.

Леса генерала охранялись этот год лучше, чем когда-либо. Гнезд было множество, и все заставляло рассчитывать на хорошую охоту.

Но Генри, веря в будущее, не мог забыть неудачи двух прошлых лет и решил доискаться причины. Вот что он придумал.

Всем егерям и сторожам генерала в один прекрасный день был дан отпуск, чтобы они могли присутствовать на скачках, происходивших в десяти милях от замка. Отпуск этот был объявлен за неделю, для того чтоб узнали об этом и егеря соседнего имения.

Наступил день скачек, сторожа отправились, охрана леса предоставлена была самим владельцам. Великолепный случай для браконьеров!

За несколько минут до отъезда егерей Генри отправился в лес с палкой в руке и пошел по опушке, граничащей с владениями биржевого маклера. Он шел тихо и так осторожно, что сделал бы честь хорошему браконьеру.

Как раз на границе владений находилось спорное поле. Тут же недалеко рос старый большой вяз, весь обвитый плющом. Генри забрался в чащу ветвей и закурил сигару.

Он не мог выбрать лучшего положения для задуманной им цели. С одной стороны, глаз обнимал все спорное поле, так что никто не мог бы пройти незамеченным от Вебли к Гардингу. С другой стороны, открывался вид на леса его отца, и именно на излюбленные фазанами места.

Долго наблюдатель оставался на своем посту, не замечая ничего подозрительного. Он уже выкурил две сигары, и третья подходила к концу.

Терпение его истощилось, не говоря уже об усталости и неудобстве сидения на ветвях. Он уже начал думать, что подозрения его на Догги Дика были неосновательны. Он даже стал винить себя. Может быть, Догги вовсе не был таким скверным, каким он себе его представлял.

«Когда заговорят о черте, сейчас же увидят его хвост» — говорит английская пословица. То же самое случилось и с Догги Диком. В тот момент, когда потухла третья сигара, появился старший егерь м-ра Вебли.

Сперва он осторожно высунул голову сквозь ветви кустарника. Осмотрев внимательно окрестности, он вышел из лесу и, крадучись, как кошка, направился в соседние владения.

Генри следил за ним, как рысь или полицейский агент, забыв усталость и скуку.

Как он и ожидал, Догги Дик направился к просеке, по которой было больше всего фазаньих гнезд. Бросая по сторонам подозрительные взгляды, он крался, как хищник.

Несмотря на все предосторожности, он спугнул птиц. Один петух убежал, другой упал на траву со сломанными крыльями. Самку Догги убил палкой.

Но он не воспользовался, однако, своей добычей, а, наклонившись над гнездом, вынул яйца и спрятал их в свою охотничью сумку. Затем что-то рассыпал кругом гнезда.

Потом направился к следующему гнезду.

«Пора, — подумал Генри, — пора действовать. Довольно и одного гнезда».

Бросив сигару, он спустился с вяза и кинулся по следам вора.

Догги заметил его и попробовал было проскользнуть в лес Вебли. Но раньше, чем он успел добежать до ограды, молодой человек схватил его за шиворот. Сильный толчок заставил его упасть на землю, и в своем падении он разбил все яйца в сумке.

В эту эпоху Генри Гардинг был хорошо развитым молодым человеком, унаследовавшим отцовскую силу и энергию. К этому нужно еще прибавить сознание своего права. Егерь, маленький и слабосильный, с сознанием дурного поступка на совести, понял бесполезность всякого сопротивления.

Согнув покорно спину, он получил такую порцию ударов тростью, какую только может дать страстный охотник браконьеру.

— А теперь, вор, — воскликнул Генри, утолив немного свой гнев или, вернее, устав наносить удары, — ты можешь вернуться к своему мошеннику-хозяину и устраивать с ним заговоры, сколько твоей душе угодно, но только не против моих фазанов!

Догги молчал, боясь палки. Он перелез через ограду, перешел поле, шатаясь, как пьяный, и исчез в лесу Вебли.