Сочинения в трех томах. Том 2

Партизанская война (гверилья) ведется в нейтральной зоне. Мы находимся далеко от расположения армий и района военных действий. Как же попали в эту пустынную равнину всадники, вооруженные копьями? Здесь не могли найти добычи ни гверильясы, ни грабители. Не с кем сражаться, некого обирать. Мой отряд стоял в самом отдаленном от штаба пункте. Селение в десяти милях отсюда. В окрестностях мезы мы рассчитывали встретить разве что отряд команчей. Слишком хорошо зная мексиканцев, были вполне уверены, что они здесь не бродят, опасаясь встречи с индейцами.

Всадники между тем двигались развернутой цепью, уже на полпути между нами и мезой.

На расстоянии мили от нас они свернули под прямым углом к востоку, намереваясь, по-видимому, напасть на нас с тыла.

Теперь мы могли разглядеть их в профиль. Силуэты всадников четко вырисовывались на горизонте.

Почти на всех были сомбреро с широкими полями, куртки, пояса и панталоны. Вооружены они были копьями, лассо и карабинами, а также пистолетами и мачете — наиболее распространенным среди мексиканцев оружием. По одежде и общему виду они не могли быть регулярными солдатами, копья держали как попало: одни — на весу, другие — примкнув к стременам согласно кавалерийскому уставу, некоторые — закинув на плечо, как ружья. То были гверильясы!

Описав полукруг, они внезапно обернулись и остановились.

Мы растерялись, не понимая цели их маневра. Они ведь не собирались отрезать нам отступление: лес остался далеко позади, а будь он ближе, мы все равно не успели бы в нем укрыться.

Врагам на отличных лошадях ничего не стоило настигнуть старую клячу Рубби. Вот почему мы отказались от всякой попытки к бегству, хотя маневр противника открывал нам путь к мезе. Какой нам смысл скакать к холму, когда на склонах его нет ни единого дерева? Отвесная каменная стена отнюдь не служила прикрытием. Враги хорошо понимали это. Иначе они не предприняли бы обхода, открыв нам доступ к холму.

Мы не сразу проникли в уловку противника, заставившего нас повернуться. Теперь, когда всадники остановились, подъехав с запада, солнце било нам прямо в глаза.

По этому ухищрению, вполне достойному индейских воинов, мы поняли, что имеем дело не с обычным врагом. Противник получил решительное преимущество: вечернее солнце нас ослепляло, мешая прицелу.

Спутники пришли в ярость от хитрой штуки, которую с нами сыграли. Впрочем, мы все равно были бессильны.

Времени на размышление не оставалось. Всадники готовились стрелять.

Один из них, видимо предводитель, сидевший на статном коне, обратился к отряду с какой-то речью. Он объезжал фронт, громко крича и отчаянно жестикулируя.

Ему отвечали возгласами «виват». С минуты на минуту мы ожидали атаки.

Что делать? Принять бой или сдаться? Хотя мундир мой был весь в лохмотьях, но неприятель мог еще во мне узнать офицера американской армии. Если я попаду в плен, меня немедленно повесят или, за неимением подходящего дерева, расстреляют. Та же участь ожидала моих товарищей.

— Нет! — решительно воскликнул Рубби. — Не сдадимся! Нас возьмут только мертвыми. Силы чертовски неравны: дюжина против троих… — прибавил он, разглядывая всадников. — Шансов на успех маловато, но мне приходилось спасать свою шкуру от худших головорезов. Да и тебе тоже, Билли. Не правда ли, малыш? Нас немного, но пусть они попробуют подойти!

— Да, — хладнокровно подтвердил Гаррей. — Пусть только сунутся к нам. Мы с ними поговорим по-хорошему. Я уж наметил лошадь, с которой скину всадника.

И Гаррей указал на группу мелких деревьев между нами и неприятелем.

Я собрал все свое мужество, слушая беззаботную болтовню старого траппера. Меня восхищала выдержка его молодого спутника, но трудно было заглушить чувство страха. Слишком неравны силы.

К счастью, у меня имелся некоторый опыт в стычках с подавляющим численностью врагом.

Наше положение не безнадежно. Мы сумеем дать отпор, если не погибнем при первом натиске. Я был уверен в меткости своего ружья. Товарищи тоже стреляли без промаха. Мы сразу выбьем из строя троих. Останется девять. Разрядив ружья, они подойдут ближе, стреляя из пистолетов. Мы трое примем бой в упор. В кобуре у меня — шестизарядный револьвер, у Гаррея — такой же, подаренный ему мною много лет назад. Наконец, Рубби вооружен парой тяжелых метких пистолетов.

— Семнадцать зарядов и, кроме того, охотничьи ножи! — торжествующе воскликнул Гаррей, когда мы закончили осмотр оружия.

Враги не двигались с места. Несмотря на возгласы «виват!» и громкие вопли, они не решались открыть огонь. Командир с адъютантом все еще скакали вдоль фронта гверильясов, увещевая их и раззадоривая.

Чтобы отбить с трех сторон возможное нападение, мы укрылись за лошадьми; их было четыре, включая мустанга. Гаррей, ездивший верхом, как настоящий команч, укротил белого жеребца на последней стоянке. Теперь он повиновался, как ягненок, каждому движению лассо.

Лошади были связаны — голова к голове и круп к крупу. Каждая представляла одну из сторон каре.

Залп неприятеля не мог его опрокинуть: только развязав или перерезав поводья и лассо, можно было разрушить живой бруствер.