Сочинения в трех томах. Том 3

Да, это и на самом деле должно казаться невероятным, если не предпослать тому необходимое объяснение, которое заключается в следующем: сидящие на мулах всадники — мустангеры, то есть охотники, занимающиеся главным образом ловлей диких лошадей. Эти люди до такой степени хорошо изучили все привычки диких лошадей и излюбленные ими места пастбищ, что в любой момент могут изловить их, не имея при этом надобности прибегать ни к ружью, ни к лассо.

Они уже давно обратили внимание на табун, который теперь преследуют. Несколько недель изучали они, так сказать, «образ жизни» этого табуна, следили, какие места облюбовали себе лошади для пастбищ, где они проводят ночи и куда регулярно, в известные часы, отправляются утолять жажду. Затем в один прекрасный день мустангеры отправляются охотиться на них. Сидя верхами на мулах и имея, кроме того, по два запасных, они медленно, но неутомимо, не останавливаясь ни на минуту, гонят несчастных, обезумевших от страха лошадей.

В первый день охоты лошади не бегут прямо вперед, подобно тому как это бывает на охоте на красного зверя, когда ловчий выпускает стаю гончих по следу, но описывают вначале концентрические круги, возвращаясь каждый раз на прежнее место. Во время этой быстрой и не достигающей цели скачки лошади пробегают не меньше пятидесяти километров, что, само собой разумеется, их сильно утомляет, тогда как их враги в это время проезжают всего десять километров, нисколько не утомляя своих мулов. При этом мустангеры, заменяющие устающих мулов свежими, запасными, в продолжение этой скачки все время держатся перед табуном, преграждая ему обратный путь и заставляя лошадей снова повертывать обратно в прерию. В то время как табун описывает круг, один из всадников пересекает его путь, и это повторяется до тех пор, пока обезумевшие от страха лошади не отказываются от надежды пробиться сквозь живую преграду. Они истощили свои силы в бесполезной беготне по заколдованному кругу, вместо того чтобы с самого начала скрыться с глаз своих преследователей и навсегда покинуть эти опасные места. Потом к усталости присоединяется голод. Проходит час-другой, и лошади начинают испытывать еще и мучения жажды, заставляющие их невыносимо страдать. Тщетно пытаются они свернуть в сторону, чтобы утолить жажду в излюбленных ими местах — безжалостные мустангеры каждый раз предупреждают их намерения и кратчайшим путем спешат к водопою.

И снова продолжается погоня, вся цель которой в том, чтобы не давать лошадям ни минуты отдыха… Наконец измученные животные бегут туда, куда их гонят мустангеры. Голод дает себя знать все сильней и сильней: лошади приостанавливаются, жадно хватают траву и молодые зеленые ветки, но и этого им делать не дают и гонят дальше… Они вдыхают своими воспаленными ноздрями аромат полевых цветов, которые топчут копытами, но не смеют остановиться, слыша за собой громкие крики преследователей, и, несчастные, вконец измученные, бегут дальше…

Наступает ночь, но и она не приносит им облегчения, не дает желаемого отдыха, потому что охота продолжается и ночью и лошади должны безостановочно бежать вперед, не имея возможности утолить ни голода, ни жажды… Наконец табун доходит до такого состояния, когда его можно заставить идти куда угодно, точно стадо быков, которых пастух гонит на пастбище.

Мустангерам это только и нужно, и они гонят табун в заранее приготовленное для него место. Это корраль, или, иначе сказать, загон, устроенный чрезвычайно остроумно и прочно, над устройством которого мустангеры часто трудятся в течение нескольких недель. Такой корраль занимает обыкновенно пространство в несколько гектаров, причем место для него выбирается таким образом, чтобы участок этот примыкал или к крутому обрывистому берегу реки, или к скалистому утесу. Затем все пространство обносится идущим зигзагообразно палисадом, в котором по углам для прочности врыты в землю столбы. Вход в корраль имеет воронкообразную форму и устраивается со стороны прерии между деревьями или высокорослым колючим кустарником, что заставляет бредущих вразброд лошадей сбиться в кучу.

Как только лошади попадают в корраль, мустангеры считают их пойманными и с помощью лассо, которым мастерски владеют все техасские охотники, укрощают коней одного за другим по мере надобности. Надо заметить, впрочем, что этот способ укрощения принадлежит к числу самых жестоких, и укрощенный мустанг долгое время после этого при виде веревки или длинного тонкого ремня сейчас же останавливается и, весь дрожа от страха, покорно отдается в руки своего укротителя.

Описанием такой охоты, или ловли, происходящей на берегу притока реки Тринитэ, мы и начинаем этот рассказ. Охота близится к концу, о чем свидетельствует загнанный вид лошадей и их усталая тяжелая поступь.