Сочинения в трех томах. Том 3

Поделившись своими опасениями с Сильвестром и подробно обсудив создавшееся положение, дон Грегорио окончательно остановился на том плане, о котором он уже говорил капитану Лантанасу. Ему казалось, что благоразумнее всего тайком погрузить золотой песок на «Кондор». Дон Томас обещал предоставить в распоряжение дона Грегорио не только свою лодку, но и гребца, которому смело можно было бы доверить погрузку. Друзья решили осуществить этот план ночью. Они условились, что лодка причалит в назначенный час к песчаной косе, находившейся у подошвы холма, на котором стояла гасиенда сеньора Монтихо, возьмет мешки и ящики с золотом и, не заезжая в порт, отвезет их прямо на «Кондор». Лантанас получит соответствующие директивы. В его плавучей крепости золото найдет надежный приют. Более безопасного места нельзя и придумать. Так, по крайней мере, полагал бывший гасиендадо. Морской агент вполне разделял его мнение.

Их беседа продолжалась недолго. Договорившись относительно кое-каких подробностей, дон Грегорио поспешил распрощаться с другом. Он знал, что в гасиенде остались только слуги. Ведь дочь его и внучка должны были уехать на верховую прогулку с иностранными гостями. Тревога за золото с новой силой овладела им. Он вскочил на коня, поджидавшего его у ворот дома Сильвестра, и двинулся в обратный путь.

Вернувшись в гасиенду, старик заперся в спальне и распорядился, чтобы его не беспокоили до возвращения с прогулки сеньорит. Но даже в четырех стенах своей собственной комнаты он не обрел спокойствия духа. Деньги волновали его. Он не лег спать и даже не подремал в глубоком кресле. Ему было не до отдыха. Несколько часов подряд возился он с золотым песком, который, как читатель, должно быть, догадывается, находился в его спальне. Боясь оставить без призора свое сокровище, он даже спал рядом с ним. Оно хранилось частью в мешках, частью в ящиках.

Готовясь к предстоящей доставке золота на «Кондор», дон Грегорио принялся заново перекладывать его.

Едва он успел справиться со своей задачей, как с посыпанной гравием дороги послышался громкий стук копыт. Кавалькада возвращалась с прогулки. Тяжелые ворота со скрипом повернулись на петлях. Медленно проехав по широкой аллее, усталые, запыхавшиеся всадники остановились в патио.

Хозяин дома вышел навстречу гостям. Оба моряка поспешно соскочили с лошадей и бросились к своим дамам. Но прежде, чем они успели приблизиться к ним, обе сеньориты, как птички, спорхнули на землю и, с двух сторон обвив шею дона Грегорио, принялись горячо целовать его. И дочь, и внучка называли старика папочкой. В этот вечер обе они выказали по отношению к сеньору Монтихо совершенно исключительную нежность. Дело в том, что каждой из них предстояло обратиться к нему с исключительно серьезной просьбой. И дон Грегорио догадывался об этом. Он давно уже заметил, что английские моряки по уши влюблены в сеньорит. У него были все основания предполагать, что во время верховой прогулки молодые люди обменялись любовными клятвами, что лейтенант и мичман сделали его дочери и внучке предложения и что обе парочки попросят его дать свое согласие на их союз. Он не раз уже думал о такой возможности. И личные качества, и социальное положение обоих моряков ему были хорошо известны. Обратив внимание на все учащающиеся посещения лейтенанта и мичмана, сеньор Монтихо съездил на британский фрегат и откровенно поговорил с капитаном Бресбриджем. Полученные сведения вполне удовлетворили его. Капитан дал о своих юных подчиненных великолепный отзыв. Судя по его словам, оба эти офицера, совершенно не похожие друг на друга по складу характера, в одинаковой степени проявляли блестящие способности, с честью носили звание английских моряков и считались отличными работниками. Средства Кедуолладера ограничивались скромным мичманским жалованьем. Кроуджера ожидало большое наследство. Оба они с полным правом могли претендовать на брак с гордыми испанскими сеньоритами.

Бывший гасиендадо почти не сомневался, что молодые люди уже сделали предложение Кармен и Иньесе. Он знал, что в ближайшем будущем им предстоит проститься с Калифорнией. «Паладин» получил из главного адмиралтейства приказ идти на Сандвичевы острова в тот день, как в порту Сан-Франциско бросит якорь давно уже вышедший оттуда корвет. Капитану Бресбриджу предписывалось закончить кое-какие дипломатические переговоры с королем Каме-Камехой, зайти в Мазатлан, Акапулько и несколько других мексиканских портов, а также в Панаму и Каллао и затем присоединиться к средиземноморской эскадре. На пути в Средиземное море «Паладин» должен был непременно заглянуть в Кадикс. Таким образом, любовным клятвам, которыми обменялись между собою испанские сеньориты и английские моряки на берегу Тихого океана, предстояло возобновиться по ту сторону Атлантики.