Содом и Гоморра

Во всех скандальных сценах романа, представляющих отношения однополой любви, Рассказчик находится в такой позиции, что он видит все, тогда как его никто не видит. Он подглядывает, шпионит. Вопрос не в том, почему Рассказчик подглядывает, вопрос в том, почему автору понадобилось, чтобы его персонаж подглядывал. Этот вопрос можно поставить иначе: почему в трактовке темы гомосексуализма необходимо повествование от первого лица? Ответ в общем-то очевиден: третье лицо здесь не может быть использовано, поскольку повествование от третьего лица предполагает определенное знание материи повествования, другими словами, повествование от третьего лица бросало бы тень подозрения на автора. У читателя мог бы возникнуть законный вопрос откуда он знает все эти подробности чувственной жизни приверженцев однополой любви? Пруст не мог себе позволить такого к себе отношения, известно, что он дрался на дуэли с одним критиком, осмелившимся намекнуть на необычную наклонность его интимной жизни. Такая тень подозрения падала бы на повествователя, которому, чтобы со знанием дела рассказать о Содоме и Гоморре, необходимо было бы быть содомитом, да к тому же еще лесбиянкой. Пруст показывает, насколько закрыты сообщества однополой любви, случайному человеку там нет места. Это своего рода тайные общества, в которые принимают исключительно своих. Пруст должен был отводить подозрения – теперь уже не от себя, а от своего персонажа. Ему практически не оставалось ничего другого, кроме того, чтобы сделать Рассказчика Шпионом, Соглядатаем. Чтобы сделать гомосексуализм зримым для гетеросексуального персонажа, Прусту необходимо было все устроить так, чтобы его персонаж подглядывал из-за кулис.

При составлении комментариев использовались критические издания романа, подготовленные французскими литературоведами А. Компаньоном, Ж.-И. Тадье, П.-Э. Робером, А. А. Морелло, Б. Раффали, М. Берман.