Содом и Гоморра

Приятельницы Альбертины на некоторое время разъехались. Мне хотелось ее развлечь. Что касается мысли о том, что она могла бы быть счастлива лишь проводя свое время в Бальбеке со мной, то я знал, что счастье никогда не дается нам вполне и что Альбертина, находящаяся еще в том возрасте (из которого иные никогда и не выходят), когда еще не сделано открытие, что это несовершенство зависит от того, кто испытывает счастье, а не от того, кто его дает, — могла бы поддаться искушению и признать меня виновником своего разочарования. Я предпочитал, чтобы она приписывала его обстоятельствам, которые, будучи направляемы мной, не давали бы нам возможности беспрепятственно оставаться наедине, но вместе с тем не позволяли бы ей оставаться в казино или на моле без меня. Вот почему я попросил ее в тот день поехать вместе со мной в Донсьер, где я собирался повидать Сен-Лу. С той же самой целью — чем-нибудь ее занять — я советовал ей взяться за живопись, которой она когда-то училась. Работая, она не стала бы задавать себе вопрос, счастлива она или несчастна. Я также с удовольствием время от времени возил бы ее с собой обедать к Вердюренам или Камбремерам, которые, разумеется, рады были бы принимать мою приятельницу, представленную им мной, но сперва мне надо было удостовериться, что г-жи Пютбю еще нет в Ла-Распельер. Это я мог выяснить только на месте, а так как мне заранее было известно, что Альбертина послезавтра должна будет ехать со своей теткой куда-то в окрестности Бальбека, то я воспользовался этим и послал телеграмму г-же Вердюрен, спрашивая, не сможет ли она принять меня в среду. Если бы г-жа Пютбю оказалась там, я попытался бы повидать ее горничную, выяснить, есть ли опасность, что она попадет в Бальбек, а если так, узнать, когда именно, чтобы в эти дни я мог подальше уводить Альбертину. Местная железная дорога делала крюк, которого не было, когда я приехал сюда с бабушкой, и проходила теперь через Донсьер-ле-Гуниль, большую станцию, откуда отправлялись поезда дальнего следования и в частности экспресс, которым я приезжал из Парижа для встречи с Сен-Лу и которым уезжал обратно. А из-за дурной погоды мы с Альбертиной воспользовались омнибусом Гранд-отеля, который и доставил нас на станцию «Бальбек-пляж».

Поезда еще не было, но был виден медленный и вялый дымовой султан, который он оставил по пути и который теперь, превратившись в обыкновенное облако, мало подвижное, медленно поднимался над зелеными прибрежными склонами Крикто. Наконец маленький поезд, предшествуемый этим дымом, который опередил его, чтобы затем пойти в вертикальном направлении, появился в свою очередь, столь же неторопливо. Пассажиры, собиравшиеся сесть в него, посторонились, чтобы дать ему место, но нисколько не спеша и зная, что имеют дело с добродушным, почти человекоподобным пешеходом, который, словно велосипедист-новичок, руководствуясь предупредительными сигналами начальника станции и находясь под могучей опекой машиниста, никого не мог бы свалить с ног и готов был остановиться там, где захотела бы публика.