Содом и Гоморра. Города окрестности Сей

Из коридора, ведущего к дверям, слышался шум дождя, колотящего по железу крыши. Он заказал еще порцию виски и стоял, медленно поворачивая стопку на полированном дереве стойки и следя за происходящим сзади по отражению в желтоватых стеклах полок старого, чуть ли не антикварного буфета. Одна из проституток подошла, взяла его за руку и попросила купить ей что-нибудь выпить, но он ответил в том смысле, что просто ждет друзей. Через некоторое время Трой вернулся, сел к бару на табурет и заказал еще виски. Сидел, сложив руки на прилавке, и смотрел серьезно, будто он в церкви. Вынул из нагрудного кармана сигарету.

— Не знаю, Джон-Грейди.

— Чего ты не знаешь?

— Н-не знаю.

Бармен налил ему виски.

— Ему тоже налейте.

Бармен налил.

Подошла другая проститутка, тоже взяла Джона-Грейди за руку. Пудра на ее лице была треснутая, будто штукатурка.

— Скажи ей, что у тебя триппер, — сказал Трой.

Джон-Грейди заговорил с ней по-испански. Она все тянула его за руку.

— Билли когда-то сказал здесь это одной. А та ответила, что это ничего, потому что у нее тоже.

Он прикурил от зажигалки «зиппо третий полк» и, положив зажигалку на пачку сигарет, выпустил дым на полированный прилавок; покосился на Джона-Грейди. Проститутка заняла прежнее место на кушетке, а Джон-Грейди во все глаза уставился на что-то в зеркале буфетных полок. Трой обернулся поглядеть, на что он смотрит. На подлокотнике кушетки, сложив руки на коленях и опустив глаза, сидела молоденькая девушка — самое большее семнадцати лет, а то и меньше. Сидит, мнет в пальцах подол цветастого платьица, будто школьница. Подняла взгляд, посмотрела на них. Длинные черные волосы упали ей на плечо, и она медленно отвела их ладонью.

— А она ничего, скажи? — проговорил Трой.

Джон-Грейди кивнул.

— Так и давай, бери ее.

— Не надо за меня беспокоиться.

— Да черт тя дери, ну давай же!

— А вот и он.

Билли подошел к стойке, надел шляпу.

— Хочешь, чтобы я ее взял? — сказал Трой.

— Захочу — возьму.

—  Otra vez [1], — сказал Билли.

Он тоже обернулся, окинул взглядом комнату.

— Ну же! — сказал Трой. — Давай! Мы тебя подождем.

— Это вы на ту девчушку смотрите? Бьюсь об заклад, ей нет и пятнадцати.

— Ну так а я про что? — сказал Трой.

— Возьми ту, которую только что поимел я. Скачет пятью аллюрами, или я вообще не наездник.

Бармен налил им по стопке виски.

— Она сюда вот-вот вернется.

— Не надо за меня беспокоиться.

Билли бросил взгляд на Троя. Потом повернулся, поднял стопку и посмотрел на просвет — как стоит в ней налитая до краев красноватая жидкость; поднял, выпил и, достав из кармана рубашки деньги, дернул подбородком в сторону наблюдающего за его действиями бармена.

— Все готовы? — спросил он.

— Да вроде.

— Пошли куда-нибудь, поедим. По-моему, дождь перестает. Что-то я его уже не слышу.

Прошли по Игнасио Мехиа {1}до Хуарес-авеню {2}. По сточным канавам неслась сероватая вода, а на мокрых мостовых кровавыми лужами растекались огни баров и сувенирных лавочек. Владельцы лавок наперебой зазывали к себе, отовсюду выскакивали и хватали за рукав уличные торговцы, предлагая бижутерию и одеяла-серапе. Перейдя Хуарес-авеню, двинулись дальше по Мехиа к «Наполеону», где сели за столик у окна. Подошедший официант в ливрее метелочкой обмахнул испятнанную белую скатерть.

—  Caballeros? — проговорил он.

Они ели жареное мясо, пили кофе и слушали рассказы Троя о войне, потом курили и смотрели, как древние желтые такси вброд пробираются по залитым водой мостовым. По Хуарес-авеню дошли до моста через Рио-Гранде {3}.

Трамваи уже не ходили, улицы были почти свободны — как от торговцев, так и от транспорта. Сияющие во влажном свете фонарей рельсы бежали к пропускному пункту и дальше, где, впечатанные в мост, напоминали гигантские хирургические зажимы, скрепляющие эти чуждые друг другу хрупкие миры; тучи в небе тем временем сдвинулись и, уже не накрывая горы Франклина, ушли на юг, по направлению к темным силуэтам горных хребтов Мексики, ясно прорисовавшихся на фоне звездного неба. Мужчины перешли мост, по очереди протиснулись через турникет и оказались — слегка пьяные, в небрежно заломленных шляпах — уже в Эль-Пасо (штат Техас), на улице Саут-Эль-Пасо-стрит.

Когда Джон-Грейди разбудил его, было еще темно. Джон-Грейди был уже одет, успел наведаться на кухню, пообщался с лошадьми и стоял теперь с чашкой кофе в руке, откинув к косяку дерюжную занавесь дверного проема, ведущего в спальную клетушку Билли.

— Эй, ковбой, — позвал он.

Билли застонал.

— Пора идти. Зимой отоспишься.

— Ч-черт.

— Пошли. Ты уже чуть не четыре часа прохлаждаешься.

Билли сел, сбросил ноги на пол и сгорбился, обхватив голову руками.

— Не понимаю, как ты можешь так долго дрыхнуть.

— Черт тебя возьми, тебе по утрам будто кто шилом в зад тычет. А где положенный мне кофе?

— Вот еще, буду я тебе кофе носить. Давай подымай зад. Жрачка на столе.

Протянув руку, Билли снял с гвоздя над постелью шляпу, надел, выровнял.

— О’кей, — сказал он. — Я встал.