Содружество невозможных

— Посмотрим, драгоценный, — выговорила Наталья Петровна, выставляя увесистые сумки с логотипом известного магазина. В сумках побулькивало. — Посмотрим, уважаемый…

Макс взвился:

— А вы-то… что? Вы-то… чего? Что вы посмотрите, на что? Не ваше дело!

Из подъезда неслышно вытек лысоватый Вадим — танцующая походка очень хорошо тренированного человека — беззвучно и без малейшего усилия взял пакеты Натальи Петровны и шагнул к подъезду.

Притормозил.

Посмотрел на Макса.

Просто посмотрел.

— Да тут не квартира, — зачарованно выговорил парень, — тут целый подъезд психов! Аномальная зона!

И раздраженно зашагал прочь, едва удерживаясь, чтобы не побежать.

Вадим чуть пожал плечом. Оглянулся. Кроме Натальи Петровны, рядом никого не было. Вадим строго посмотрел на третий пакет, и тот послушно двинул за ним, бережно и аккуратно сплетя ручки.

Стильная пожилая писательница хмыкнула, распечатала новую сигару и последовала за соседом и покупками.

Глава 26

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Ирме доставили платье от Беспрозванных.

Алинке доставили платье от Беспрозванных. Тайтингилю также доставили одежду от Беспрозванных. Брюки, и ремень с пряжкой в виде златой розы, и шитую тонкой нитью белоснежную рубаху, и новый великолепный жилет.

Самый привередливый взор не уловил бы ничего общего в платьях двух женщин. Ирму от плеч до безупречных колен обтекал бордовый шелк, великолепно гармонирующий с темными волосами и темными блестящими глазами; Алинка выглядела как мятая винтажная роза с тончайшим черешком, сплошь шитым бисером, и осторожно цокала каблучками белоснежных лабутенов с алой подошвой. Отдельной заботой было уберечь легчайшие наплывы материи подола от чересчур общительного Лаки.

Девушка гладко расчесала волосы, не делая с ними ничего сверх этого; просто расчесала и разбросала серебряные пряди по стройной шее и плечам. Бриллиант на шею, бриллианты в маленькие очаровательные ушки.

Машины были заказаны к часу дня; в половине первого зашли Яков Ааронович и Абрам. Поздоровались за руку с Тайтингилем, отдали должное щенку, вручили подарки Алинке. Необычные подарки — на первый взгляд, и не поймешь, что это. Алинка восхитилась работой… и оставила рассмотрение искусства подгорных мастеров на потом.

Эльф, да и с ним Ирма внимательно приглядывались к Алинке. Как девушка вздрогнула на звонок и бросилась к двери… и как чуть угасла, увидав почтенных двергов.

Позвонили снова; Котов. Орк был идеально-фееричен — в узких черных брюках, мокасинах на босу ногу, в приталенной белой рубашке с короткими рукавами.

Котик бросился к Алинке и закружил ее по комнате:

— Вот тебе и восемнадцать, мы ждали же с тобой этого, ждали, теперь вдвое интерреснее шалить можно, вдвое…

Полез в карман за конвертом.

— Угадай, что?

— После пони я даже не пытаюсь, — засияла девушка, зачмокивая щеки друга.

— После того как ты ее в Париж уволок вместо того, чтобы на дачу ехать, — сказала Ирма попутно. Она шла в комнату уже третий раз — не могла собрать воедино ключи, карты, телефон, документы, сумку. И себя. Себя.

— Лучше! Лучше! — просиял орк. — Помнишь, мы в «Музторге» были? Установка, вот, белая, перламутровая та! Сер-ртификат на нее. Пр-ритащим потом. Хоть сюда. А хоть и в новую квар-ртиру. — Отчего-то голос Димы Котова прозвучал чуточку печально — или это показалось?

Алинка снова бросилась к орку на шею:

— Спасибо, спасибо!

— Какая… установка? — растерянно проговорила Ирма.

— Барабанная, мам, барабанная! Классная, фирмы «Тама», — девочка заглянула в бумаги и захлопала в ладоши, — и с тарелками, и с педалькой даже! Спасибо, дядя Котик!

Ирма длинно выдохнула и пошла за телефоном. Опять забыла.

Барабаны, да. Пес и барабаны. То, что надо.

Тайтингиль шагнул за ней.

— Я купила Алинке подарок… от тебя, — шепнула Ирма эльфу.

Тайтингиль, обнимая ее за плечи, глянул сверху — серые глаза искрились звездами.

— Не нужно. У меня есть.

Он потянул с шеи шнурок.

Там висел великолепно ограненный рубин, оправленный в золото, с каплями бриллиантовых слез. Последний из кулонов, магических подвесок, оставшихся у эльфа. Последняя драгоценность из его мира.

Тут погибло все — оружие, одежда, доспехи; что-то было продано, что-то подарено. Что-то изъязвил яд паучихи после битвы. Но…

Ирма ахнула и замерла. Молча погладила по плечу.

— Дари… дари, да.

И Тайтингиль шагнул к белокурой девушке.

— Алина… много лет назад я собирался жениться. На прекрасной эльфийской деве. Я приготовил это ей, но рубиновое сердце так и не было вручено. Оно согревалось теплом моей души долгие годы. Теперь я отдаю его тебе.

Алинка без колебаний сдернула с шеи бриллиант и надела грубоватый кожаный шнурок с бесценным камнем — пылающая алая капля опустилась прямо в ложбинку груди. Девушка молча поднырнула под руки эльфа и обняла его. Липа, песок, новая ткань, мамины духи и еще что-то особенное, тревожное, сильное. Металл? Война?..

— Куда делась… дева? — спросила она куда-то в его живот.

— Погибла от мечей орков, — вполголоса ответил Тайтингиль.

Случившийся рядом Котик отчего-то болезненно скорчился, но эльф вовсе не укорял его. Он просто ответил. И продолжил: