София

Закончив обдумывание злодеяния, Алексей перевёл взгляд с причернённой белоснежности берёзового ствола на питающийся деревом паразитический гриб, и надолго замер в рассматривании его уродливого тела.

Изображения и фигуры бабочек, скрывающие в своей форме элемент оккультного убийства – руну Дагаз, обнаружатся в интерьере двух квартир, связанных с жизнью Сергея. В квартире, принадлежавшей Доскину, в которой он проживёт страшное время продолжавшихся более года психических атак, эксплуатирующих его психическую травму, сделанные из гибкого материала бабочки с пустотами в крыльях и оттого напоминающие цифру "8" будут наклеены прежними хозяевами квартиры (сотрудниками спецслужбы) на поверхность стены вентиляционной шахты, вентиляционной шахты, которая имела вид короба, пристроенного к стене… В другой квартире, приобретённой родственником Сергея, изображение, напоминающее огрублённую бабочку (руну Дагаз) – два соприкасающихся вершинами равносторонних треугольника, будет элементом, образующим рисунок обоев, наклеенных на стены кухни. В середине обоих треугольников расположатся цветы…

…

1995 год. Восьмилетняя София Чечёткина играла фигуркой золотого единорога. Прошёл год с того момента, как Алексей Липов удочерил ее. Синеглазая блондинка София, отложила единорога, подошла к окну. Она наблюдала наступившее лето из окна загородного дома, затерянного в лесу. Из окна дома были видны берёзы. Стволы деревьев уродовали наросты паразитических древесных грибов. Липов любил на досуге влезть на дерево, рубануть топором ствол и всыпать в зарубку споры паразитических грибов.

Руки Липова – приёмного отца, руки заботившиеся, руки кормившие, гладившие по голове, дарившие новые игрушки, принимавшие в нежные отцовские объятия, завязывали кляп на лице плачущей и вырывающейся Софии. Косу девочки, заплетённую женщиной-помощницей, обхватывала повязка кляпа – распущенные волосы могли помешать девочке увидеть необходимое убийце. Настало время, и Липов готовил свою приёмную дочь к ритуальному убийству, ради которого Алексей удочерил Софию Чечёткину. Год он заботился о ней: эмоциональная привязка была нужна для манипуляций с духом, извлечённым из убитой. Перед тем, как начать завязывать кляп, Липов обманом связал руки и ноги девочки – предложил Софии поиграть в воробушка: "Я тебя верёвочкой свяжу, а ты прыгай. Это игра такая – воробушки".

…София лежала в закрытом и запертом гробу. Липов, вместо того, чтобы играть с девочкой, чьи ноги и руки он связал верёвкой, взвалил на плечо связанную Софию, отнёс в кладовку и уложил сопротивляющуюся девочку в спрятанный в кладовке маленький гроб. Плачущая и стонущая София не могла кричать – ее крик ужаса перекрыл кляп. София била связанными ногами по внутренней поверхности гробовой крышки, но изувер Липов надёжно ее закрепил, прибив гвоздями. Лежащая в гробу София дышала, прижимая нос к прорезанному в стенке гроба отверстию: два пробитых стамеской соединённых вершинами треугольника спасали от удушья. Из пробитых в гробу треугольников София смотрела на вымазанные дерьмом желтые цветы. Подставленные к гробу цветы почти касались гробовых досок, и Софии приходилось дышать вонью человеческого дерьма – для духа, который после смерти будет извлечён из тела девочки, создавался ориентир.

Вернувшийся через час Липов подошёл к столу, на котором находился гроб с живой Софией, убрал от воздухопроводящих отверстий цветы, измазанные дерьмом в серединной части. Держа в правой руке сделанную из золота фигурку единорога, Липов просовывал голову единорога в проделанное в гробу треугольное отверстие. Золотой единорог недавно был любимой игрушкой Софии, а теперь стал средством предсмертного жестокого издевательства. Торчащим из головы единорога острым шипом-рогом Липов колол нос Софии, болью отпугивая ее от впускающего воздух отверстия. Когда вид поднесённой к отверстию головы единорога заставлял запуганную Софию убирать нос от отверстия, Липов отложил золотого единорога, вытянул указательный палец и засунул палец в треугольное отверстие. Прошла первая часть оккультного ритуала – чудовищного убийства, которое медленно пожирало жизнь беспомощной девочки. Раня нос девочки, Липов проводил наложение астральной формулы "Лев и единорог": единорог нападал.

Липов прикладывал к отверстиям гроба кусок фанеры, а приложив, держал несколько секунд, убирал, снова прикладывал, держал, убирал: создавалось средство воздействия на еще не извлечённого духа, который будет бояться мерцающего света.