Соглашение вора

— О, из башни семьи Даррас. Ты не поверишь, как сложно…

— Что? — вор ощутил, как кровь отлила от лица.

— Не говори, что так нельзя! — завопила Виддершинс с долей страха в голосе. — Я проверила списки! Ничего…

— Нет, — Ренард покачал головой, мысли пьяно путались, хоть он протрезвел. — Нет, башни Даррас в списке запрета нет.

— Что тогда?

Месяцы или даже годы планов. Он знал, потому что она часто говорила ему об этом. О, она не обрадуется, услышав об этом…

— Виддершинс, сколько ты знаешь о начальнице гильдии Лизетте Суванье?

— О, которую я там видела?

Ренард сжал голову руками и застонал.

Глава семнадцатая

НЫНЕ

Облака сделали звезды тусклыми огоньками, вокруг луны словно появилась аура. Небо оставалось сухим, дожди пролились прошлой ночью, хотя воздух пах влагой, обещая дожди в грядущие дни. Даже хищники — крысы, коты и двуногие — сжались в укрытиях и не хотели выходить.

Виддершинс молчала под облаками. Затерявшись в мыслях, едва замечая окружение, она шла по городу, по переулкам и нишам, от тени к углу в невидимом танце. Улицы проносились, Виддершинс приближалась к месту, которое и не понимала, что выбрала — но она все еще размышляла о событиях ночи.

Она не могла решить, как много ей дал краткий визит к архиепископу. Она ощущала себя лучше, она была увереннее, лучше понимала связь с Ольгуном, а еще попробовала все наладить с Александром.

Визит того стоил. Но она не приблизилась к решению нынешних проблем, она так и не узнала, кто пытался убить ее и Уильяма, кто убил культ Ольгуна.

— Помоги, Ольгун, — прошептала она, голос терялся в прохладе ветра. — Скажи, что мне делать!

Но божество, как и ожидалось, ничего не могло ей сказать.

Она все еще бормотала, заворачивая за угол, и тут поняла, что все это время шла к «Дерзкой ведьме».

Виддершинс замерла, пятки проехали по камням, покрытым росой. Она подумывала пойти в другое место. Кто-то мог следить за ней — учитывая неожиданное появление Бониарда — и она не хотела подставлять Женевьеву.

Но Ольгун был уверен, что она не в опасности, и ей требовалось ухо друга. Слишком многое случилось, чтобы держать это в себе. Глубоко вдохнув, Виддершинс пошла по площади рынка.

Она заметила впереди маленькую, но раздраженную толпу, и ее решимость разбилась, как ваза. Обычные пьяницы и прочие, кто каждую ночь были на пороге таверны, не удивляли, вот только они были снаружи, а эль, пиво и вино — внутри. Сердце колотилось о ребра, Виддершинс прошла мимо пьяниц и взлетела по ступеням крыльца.

— Не старайся, — прорычал один из пьяниц за ней, дверь не поддавалась. Он был грубого вида, светлые волосы спутались, на бороде виднелись следы ржавой бритвы, одежду не стирали с прошлого его попадания под дождь. — Я уже пробовал, — продолжил он, его дыхание было таким, словно он проглотил гниющую крысу. — Они не открылись сегодня! — он оскалился, зубов недоставало. — Я получил пару дополнительных марок к ночи, но негде их потратить. Если есть свободное время, можно получить их.

Виддершинс отвернулась от мужчины, трясла засов и дверь, окна гремели в здании.

— Я же сказал… — раздраженно начал боров.

— Уходите! Мы закрыты!

Виддершинс узнала голос.

— Робин? Робин, это Виддершинс! Открой дверь! Открой, или я взломаю ее!

Ответа не было, Виддершинс опустилась на колено и осмотрела замки. Игнорируя гадкого товарища, заглядывающего за ее плечо, она вытащила из мешочка проволоку и отмычки и приступила к работе.

Новые замки были хорошими, Виддершинс вскрывала их пять минут.

Виддершинс стала толкать дверь, но остановилась и хмуро посмотрела на мужчину, что подошел ближе к ней.

— Это личное, — сказала она ледяным тоном. — Они все еще закрыты.

— Как же! — рявкнул он, дыхание чуть не сбило ее с дверью. — Ты заходишь. И я захожу! Ты ничего не…

Виддершинс познакомила колено с животом пьяницы, гадкий воздух вырвался из его легких порывом, и мужчина улетел с крыльца. Виддершинс вошла, захлопнула и заперла дверь за собой, пока он еще летел к брусчатке.

— Робин? Робин, где ты? — она была вне себя, это было слышно по голосу, но ей было все равно. — Где Жен?

Таверна была невероятно темной. Камин был холодным и пустым, лампы не горели. Только несколько факелов бросали лучи света на эбонитовые глубины комнаты.

Виддершинс не сразу нашлась. Она медленно вытянула руки, пока взгляд привыкал, а она двигалась к бару.

— Робин? Жен?

Она услышала тихий всхлип в темноте. Она различила силуэты мебели в тенях.

Вот! На краю комнаты тонкая фигура горбилась над столиком. Виддершинс узнала фигурку Робин, ее стрижку под мальчика. Биение ее сердца гремело в пустой комнате, воровка застыла рядом со служанкой.

— Робин, что такое? В чем дело?

Девушка посмотрела на нее, Виддершинс побледнела от ее рассеянного взгляда, заметного даже в слабом свете факелов.

— Женевьева, — сказала Робин растерянным и пустым тоном.

Виддершинс не могла дышать. Нет. Боги, нет…

— Что… с ней? Робин, что с Женевьевой?!

— Вино, Шинс, — почти сонно сказала Робин, указывая на стол, ее глаза стекленели. — Женевьева пролила вино, но не отодвигается, чтобы я его вытерла.