Соглядатай Его Величества

Тюбервиль уже подвергся допросу особой тюремной комиссии. Он сознался во всех преступлениях, и главный судья, Роджер де Брабазон, огласил приговор. Эдуард сдержал свое слово, и смертный приговор свелся к простому повешению. Телу рыцарю не грозили посмертные ужасы потрошения, сожжения, обезглавливания и четвертования, которым не так давно подвергся принц Давид из Уэльса.

После оглашения приговора Тюбервиля отвезли в Тауэр, и вот этим хмурым октябрьским утром его вновь доставили из Тауэра в Вестминстер. Он ехал на дрянной кляче, со связанными под лошадиным брюхом ногами, со скованными руками, в окружении шести палачей, выряженных чертями. Один из них держал клячу под уздцы, другой вез веревку с петлей, предназначавшуюся для Тюбервиля, а остальные оскорбляли и подгоняли своего пленника. Тюбервиля, в полном рыцарском облачении, вначале ввели в Вестминстер-Холл, чтобы в последний раз зачитать приговор, а теперь, перед исполнением приговора, ему предстояло публично лишиться честного рыцарского звания.

Точно напротив главной двери Вестминстер-Холла соорудили высокий помост, где восседали судьи, а рядом был вбит грубый шест, на котором висел вверх ногами щит Тюбервиля, уже выпачканный черной смолой и навозом.

Затрубили трубы. Двери распахнулись, и глашатаи вывели Тюбервиля, полностью облаченного в доспехи, со всеми пышными знаками рыцарского достоинства. По обе стороны от эшафота встали священники и принялись читать за упокой. По окончании каждого псалма герольды срывали с узника один доспех. Начали они со шлема, а под конец он остался совершенно наг, если не считать набедренной повязки. Затем сняли с шеста перевернутый шит Тюбервиля и разломили его натрое, вслед за чем на голову Тюбервилю вылили миску грязной воды, смешанной со скотской мочой.

Когда эта церемония была окончена, толпа согласно издала громкий вздох, и вдруг полетели камни, посыпалась брань, а палачи тем временем взялись за работу. Тюбервиля повалили наземь и привязали к подобию саней, сделанных из бычьей шкуры. На этой шкуре шестерке лошадей предстояло протащить преступника от Вестминстера к водоводу в Чипсайде и до самого места казни — Элмза в Смитфилде. Корбетт радовался тому, что король не стал лишать гражданских и имущественных прав родственников Тюбервиля: значит, сыновьям рыцаря-изменника будет позволено унаследовать полагающуюся им собственность и они не пострадают за отцовские грехи. Но даже больше радовался он теперь, глядя, с каким спокойным достоинством принимает Тюбервиль все унижения и оскорбления, обрушившиеся на него. Тюбервиля, чье тело уже покрылось синяками и ссадинами от швыряемых в него камней, привязали к бычьей шкуре, и Корбетт прикрыл глаза, чтобы не видеть, как палач хлопнул по крупу одну из лошадей и как вся мрачная процессия под предводительством одного из палачей тронулась в путь, к месту казни, и как вослед этой процессии волной хлынула, с криками и смехом, толпа.

Корбетт знал, чем это все закончится. Он поглядел на темнеющее небо, на тучи, быстро несущиеся над Темзой. Тюбервиля привезут к эшафоту и там повесят. Затем его мертвое тело закуют в цепи и выставят где-нибудь на всеобщее обозрение — как грозное назидание всем, кто замышляет измену королю. Корбетт был не настолько жесток, чтобы наблюдать за смертными мучениями бедняги. Он отвернулся от кровожадной толпы и с замиранием сердца подумал о том, что скоро Мэв приедет в Лондон. Ее дядя, лорд Морган, был вынужден заключить мир лично с королем. Он написал Эдуарду, что прибудет в Англию ко Дню Всех Святых, в начале ноября, и с ним приедет Мэв. Корбетт тихо произнес молитву за душу несчастного Тюбервиля, которой суждено вскоре отлететь к Господу. А потом помолился и за себя самого, пожелав, чтобы Мэв растопила зиму, давно царившую в его душе.

ОТ АВТОРА

Англичанам, пожалуй, можно простить ошибочное мнение, будто присутствие двойных агентов в их правительстве — это явление исключительно XX века. Скандалы, разразившиеся в связи с Филби, Бёрджессом и Маклином, разумеется, отразились в истории о предательстве Томаса Тюбервиля — шпиона, которым успешно манипулировали французы и которому удавалось пересылать им сведения о тайных намерениях английского короля. Нам доподлинно известно, что Тюбервиль слал письма французам, и одно из них по сей день хранится в Государственном архиве на Чансери-лейн, в Лондоне. Нам также известно, что он состоял в изменнической переписке с валлийским мятежником, лордом Морганом, и помогал Филиппу IV сколотить сильный альянс против Эдуарда, которому пришлось принять невыгодные условия французского короля.

Подробности поимки Тюбервиля окутаны тайной, но известно, что вычислить предателя удалось лишь после долгой слежки и череды заговоров. Его схватили и уличили в государственной измене, но к той поре он уже успел нанести страшный ущерб интересам короля в Европе. Однако, в отличие от современных шпионов, Тюбервиль — справедливо это или нет — заплатил за свою измену жизнью.