Союз двух сердец

— Мне нужна Шатти… то есть Шарлотта Арран… Кэссилис.

Женщина придирчиво оглядела его с головы до ног, отмечая каждую мельчайшую подробность и наконец вынесла приговор:

— Стало быть, это вы.

— Я?

— Ну, тот самый молодой человек, что вернул мисс Шарлотту домой. Наверное, мы все вам очень обязаны.

— Здесь ли Шатти? — снова спросил Кеннет.

Женщина коротко кивнула и шагнула в сторону, пропуская гостя внутрь. Лэверок оглянулся по сторонам — и дыхание у него перехватило.

Просторный вестибюль наводил на мысль о храме: сводчатые потолки, витражи. И повсюду рождественские украшения: свежие, зеленые ветки остролиста и омелы, атласные ленты, многоцветные гирлянды, в сравнении с которыми бледнели и меркли те, которые Шатти развесила на шхуне.

— Ух ты! — не сдержал изумления гость.

— Будьте добры, пройдемте со мной. Его светлость граф Кэссилис примет вас в библиотеке.

— Я пришел вовсе не к его светлости графу Кэссилису.

— Всех посетителей сначала проводят к графу Кэссилису, — возразила домоправительница. — Пойдемте.

Они прошли по бесконечному коридору, свернули направо, затем налево, все дальше углубляясь в недра особняка. Наконец домоправительница остановилась у двери красного дерева, постучала, затем вошла и что-то вполголоса сказала. Прошло еще минуты три, и Кеннета пригласили внутрь. К тому времени бедняга чувствовал себя, как приговоренный перед эшафотом или проштрафившийся школьник у дверей учительской.

— Заходите, — произнес хозяин дома, поднимаясь из-за письменного стола.

Гордон Алан Мак-Мед Кэссилис был невысок, одет с безупречным вкусом и весьма представителен. Виски его уже посеребрила седина.

Граф протянул гостю руку. Кеннет ее пожал.

— Гордон Кэссилис.

— Кеннет Лэверок.

— Будьте добры, садитесь, — пригласил граф, указывая на огромное кожаное кресло с подголовником. — Вы пришли к Шарлотте?

Кеннет кивнул.

— Она здесь?

— Могу ли я поинтересоваться о цели вашего визита?

— Мы с ней друзья. Но вы не ответили на мой вопрос. Она здесь?

— А, так вы тот самый писатель… который живет на шхуне.

Лэверок понемногу начинал раздражаться: ну, сколько можно ходить вокруг да около?

— Либо Шатти здесь, либо ее нет, — произнес он. — А если ее, здесь нет, тогда я лучше пойду.

— Она здесь, — заверил его светлость. — Но не знаю, захочет ли она говорить с вами.

— Может, она сама решит этот вопрос?

— Шарлотта не всегда знает, что для нее лучше, — возразил граф.

Едва сдерживаясь, Кеннет приподнялся в кресле, оперся ладонями о стол и посмотрел прямо в лицо собеседнику.

— При всем моем к вам уважении, мистер Кэссилис, сдается мне, вашу дочь вы толком не знаете. Она красива, умна и намерена прожить жизнь так, как хочет сама. За это я ею и восхищаюсь. И переделать ее вы не сумеете. Рано или поздно она снова сбежит. А меня, чего доброго, рядом не окажется, чтобы защитить ее и поддержать. Мы же оба этого не хотим, верно?

Мгновение хозяин дома испытующе глядел на молодого человека, затем медленно кивнул.

— Вы кажетесь мне здравомыслящим человеком, — произнес он.

С этими словами граф Кэссилис выдвинул верхний ящик стола и извлек оттуда чековую книжку — роскошную, с золотым обрезом, вроде тех, которыми пользуются только богачи. Затем снял с подставки ручку «Паркер», вписал в пустую графу несколько цифр и вручил чек Кеннету.

— Я сюда не за деньгами пришел, — нахмурился тот. — Я пришел к Шатти. Вот и все. Мне нужно поговорить с ней.

— И вы с ней, безусловно, поговорите. — Граф помахал чеком. — Ну же, берите!

— Не пытайтесь от меня откупиться. Я все равно не уйду.

— Да я вас и не гоню, — возразил граф. — Я хочу, чтобы вы женились на моей дочери.

— Что?! — задохнулся Кеннет.

— Это вам вроде как приданое. Берите деньги — и она ваша.

— Вы хотите, чтобы я женился на Шатти?

— В силу какой-то непостижимой причины девочка вообразила, что влюблена в вас по уши.

Ее дед официально поставил меня в известность, что, если я стану противиться этому союзу, он превратит мою жизнь в ад. Я всей душой люблю моего тестя. Я ему многим обязан, а более всего ценю за то, что он человек слова. Я долго с ним спорил, пытаясь заставить взглянуть на вещи моими глазами. Однако Энгус Арран остался непреклонен: Шарлотта должна выйти за вас, и точка. Так вот я не хочу, чтобы Шарлотта когда-либо узнала о нашем разговоре. Если дочь поймет, что я одобряю этот брак, она вас тут же пошлет на все четыре стороны. Шарлотта — бунтарка по природе. Она все делает наперекор.

Кеннет потеребил в руке чек, от количества нулей глаза его непроизвольно расширились. Все складывается как нельзя лучше. Так почему же он ощущает какой-то подвох? Как если бы он не столько получил драгоценнейший дар на свете, сколько стал игрушкой в руках графа Кэссилиса и выполняет за графа его же грязную работу? И Кеннет решительно вернул чек.

— Оставьте ваши деньги при себе! — отрезал он.

— Так вы не женитесь на Шарлотте? — вздохнул граф. — Я могу, конечно, попытаться вас принудить…