Союз капитана Форпатрила

Последовал примерно месяц противостояния и локальных боев, пока обе стороны отчаянно маневрировали в поисках союзников среди прочих графов, армии и народа. Капитан лорд Падма Форпатрил со своей женой леди Элис — родня и союзники регента Форкосигана — оказались в этот момент отрезаны от него в столице и были вынуждены скрываться. В хрониках военных действий гибель Падмы была отмечена разве что сноской, менее важная, чем все эти бои. Стояла ли тогда такая же промозглая туманная ночь?

И эта история казалась ещё более нереальной после того, как Теж недавно сидела в одной комнате и угощалась пирожными с одного подноса со взрослым, сорокалетним Грегором. Не говоря уж о нынешней...

Нынешняя леди Элис, сосредоточенная и властная, повернулась к Теж и взяла ее за руки.

— Доброе утро, Теж. Я рада, что вы пришли.

Одно дело — просто погибший муж, другое — застреленный прямо у тебя на глазах. Теж склонила голову, внезапно оробев перед этой женщиной.

— Спасибо, — выдавила она, не зная, что еще сказать.

— Я правильно понимаю, что вы в первый раз видите поминальную службу?

— Да. Прежде я о таком даже не знала.

— Здесь нет ничего сложного. Особенно после тридцати пяти репетиций. Иногда люди отмечают ею годовщину смерти своих близких, иногда — их день рождения, а, бывает, совершают и по другим поводам. Когда это требуется. Чтобы сохранить память живой или отдать последний долг, — сухая усмешка тронула ее губы. Оранжевый свет фонарей стер все краски с ее лица, а мундир Айвена Ксава из зеленого сделал тускло-оливковым.

Леди Элис и Айвен Ксав опустились на колени возле жаровни. Леди Элис быстро и деловито вытащила из мешка пластиковый пакетик с ароматической корой и древесным щепками и высыпала их в чашу. Затем достала из своей сумочки сверточек и положила поверх растопки шарик отрезанных и скатанных волос, черных с сединой. Айвен порылся в кармане брюк и достал такой же пакетик, прибавив к общей куче лохматый черный комочек. Возможно, они предусмотрительно сберегли их со времени последней стрижки? Оба поднялись.

Леди Элис кивнула на табличку.

— Вот здесь моего мужа застрелили СБшники Фордариана. Из нейробластера — у бедняги Падмы не было ни единого шанса. Я никогда не забуду этот запах... и смрад паленых волос. Эта церемония всегда воскрешает его в памяти, — она поморщилась. — А Айвен родился часом позже.

— А где был его маточный репликатор? — спросила Теж,

Все три лица повернулись к ней. Леди Элис криво усмехнулась и похлопала себя по животу:

— Здесь, дорогая.

От нового, внезапного ужаса у Теж перехватило дыхание.

— Вы хотите сказать, что Айвен Ксав — естественнорожденный?

— В те дни по-другому не бывало. Барраяр тогда едва узнал про репликаторы, а широко доступными они стали лишь поколение спустя, — леди Элис сердито уставилась на нервничающего сына, точно воскресив в памяти давний гнев. — Целых две недели лишних и девять фунтов веса!

— Я не виноват,— пробормотал Айвен Ксав, но очень тихо и практически себе под нос. И пояснил Теж чуть погромче: — Она мне это каждый год припоминает.

Уже спокойнее леди Элис продолжила:

— Друзья, пришедшие нам… мне на помощь, успели почти вовремя и отвели меня в заброшенный дом неподалеку отсюда, в караван-сарае — тогда это был очень ветхий и опасный район. Сержант Ботари, да будет мир его беспокойной душе, был за повитуху, поскольку у остальных не было в этом деле никакого опыта, включая меня саму. Я была в ужасе, но кричать не могла, понимаете — люди Фордариана еще были рядом и искали нас. Ботари дал мне прикусить какую-то тряпку... до сих пор вспоминаю ее мерзкий вкус, стоит едва задуматься об этом. Совершенно тошнотворный. Но, благие небеса, мы как-то справились, хотя я до сих пор не понимаю, как. Мы все были так молоды… Айвен сейчас старше, чем Падма был тогда.

Она поглядела на Теж с внезапным удивлением:

— А мне тогда едва исполнилось двадцать пять. Как раз ваш возраст, моя дорогая. Какое странное стечение обстоятельств.

Более чем странное и скорее неуютное, решила Теж. Но новая, или вновь открывшаяся, причина необъяснимой симпатии этой немолодой женщины к юной беглянке, горюющей о смерти близких, сделала ситуацию кристально ясной. Да, ясной как кристалл, лед или разбитое стекло, в общем, штука с острыми и опасными гранями. «Ох».

Она понимает. Понимает все и, возможно, даже больше. Может, лощеная оболочка леди Элис просто обязана быть такой непроницаемой и гладкой, именно потому, что ей приходится столь многое скрывать?..

Саймон Иллиан наморщил лоб:

— А я где в это время был? Если бы я мог оказаться рядом, ради тебя, Элис...

Она утешающе погладила его по руке.

— А ты тогда тайком выводил из города адмирала Канзиана, обеспечивая Эйрелу подавляющее тактическое преимущество.

— А, помню! — его лицо просветлело на мгновение, и тут же снова омрачилось: — По крайней мере, обрывками.

— Поверь мне, милый, через тридцать пять лет у любого от воспоминаний остаются одни обрывки.

Она снова повернулась к Теж: