Союз хищников

– Да, как вы и просили по телефону, мы сразу же осмотрели весь периметр – ничего не нашли.

– А в помещениях? – спросил Алексис.

– Медицинский персонал ничего не заметил.

Сзади подъехала машина. Ришар Микелис вышел из арендованного автомобиля и молча проследовал за их небольшой группой. Молодая женщина в белом халате поздоровалась и, немного стесняясь, повела гостей внутрь.

Они прошли через современную часть больницы, где было непривычно тихо, а затем миновали несколько учебных комнат, где дети внимательно слушали учителей.

– Вы лечите только детей? – спросил Алексис медсестру.

– Да. От трех до шестнадцати лет.

– С какими заболеваниями?

– Мы специализируемся на лечении параличей и поражений головного мозга, ортопедических заболеваниях и на восстановлении когнитивных функций.

– Дети здесь и ночуют?

– Здесь созданы для этого все условия.

– Сколько у вас пациентов?

– Почти сотня. Свободных мест практически нет.

– Нам нужен полный список ваших пациентов, – сказал Микелис.

– А как же врачебная тайна?

– Нас не интересуют их диагнозы, это совсем другое.

Тон его голоса был повелительным, и медсестра не посмела ему возразить.

– И еще имена всех сотрудников, которые здесь работают.

Она кивнула, как послушный ребенок перед школьным учителем.

Спустившись на несколько этажей по лестнице, они вышли на свежий воздух. Оказавшись в парке, жандармы прошли вдоль центрального корпуса, и наконец медсестра остановилась у главного входа.

– Вот, смотрите…

По обе стороны от деревянных дверей на каменной стене виднелся один и тот же рисунок: *e.

Буквы были довольно четкими, диаметром около пятидесяти сантиметров.

И красными. Темно-красными, почти без подтеков.

– Вызовите криминалистов, – скомандовал Алексис, как только увидел символы.

– Думаешь, это кровь? – спросила Людивина.

– Так и есть, – тут же отозвался Микелис, указывая на двух больших мух, жадно присосавшихся к букве. – Кровь, мало насыщенная кислородом. Возможно, довольно старая. Например, кровь девушки из Лувесьена, почему бы и нет?

– Мы попросим сравнить ДНК, – согласился Алексис.

– Вы действительно думаете, что это… кровь? – с тревогой спросила медсестра.

– В котором часу вы обнаружили эти знаки? – не ответил ей Алексис.

– Э… около четверти восьмого. Все были очень заняты, поэтому мы не сразу вызвали полицию. К тому же… стена, конечно, испорчена, но было бы хуже, если бы нам разбили стекло. А потом один из учителей вспомнил, что тот же рисунок сделал сумасшедший, который недавно столкнул людей под поезд, и мы позвонили.

– Вы уверены, что вчера рисунка не было?

– Абсолютно. Здесь ходит много людей. Вчера вечером ничего еще не было. Затем ворота закрыли, дети легли, так что это мог быть только кто-то со стороны. Человек, который перелез через стену.

– Где-нибудь есть камеры наблюдения? – спросил Сеньон.

– Нет нигде.

– Кто-нибудь видел что-то необычное? – вмешалась Людивина.

Медсестра, которую осадили вопросами, отрицательно замотала головой.

Людивина по-дружески взяла ее под руку и ободряюще улыбнулась:

– Пойдемте вместе, вы мне поможете получить нужные списки имен.

И подмигнула Алексису.

Остальные теперь могли побеседовать в мужском кругу.

Алексис огляделся вокруг. В парк легко мог проникнуть любой, кому хватит решимости.

– Если нет трупа, зачем они оставили нам подпись? – вслух высказал он свою мысль.

– Они метят это место, – предположил Сеньон.

– С какой целью? Чтобы закрепить за собой? Предупредить своих?

– В таком случае они не оставили бы знак на виду, – возразил Микелис. – Напротив, они хотели, чтобы мы его нашли. Что это, знак собственности? Метка территории? Или ложный след, чтобы увести нас от истины? Может быть, кто-то из них побывал в этом месте в детстве.

– Они не идиоты, с чего бы им подсказывать нам, что это место для них очень важно? – возразил Алексис.

– Почему бы и нет? – настаивал криминолог. – Убийцы иногда любят указать, откуда они родом, через что им пришлось пройти. Они любят убивать в местах, которые что-то для них значат, даже если это дает какие-то ключи к пониманию их личности. Многие преступники любят оставлять послания. Кстати, так поступил Фантом в Лувесьене, напоминаю вам.

– Было бы слишком просто, если бы он оказался связан с этим заведением, – вздохнул Сеньон.

– У них в архивах наверняка тысячи детей. Тысячи. Каковы шансы найти нужного нам человека?

– Сужая поиск с помощью составленного нами психологического профиля. Мы отберем только тех, кому от двадцати пяти до сорока лет (возьмем чуть пошире) и проверим, нет ли у них судимостей. Для начала и это было бы неплохо. Но не думаю, что все окажется так просто. Фантом – хитрый парень. Он не станет так рисковать.

Микелис пристально смотрел на два красных росчерка.

– Еще раз повторяю, не стоит недооценивать власть агрессии. Иногда она заставляет совершать безумные поступки. Как и болезненные фантазии, навязчивые влечения. Они подчиняются глубинным законам, а не логике и здравому смыслу. Это место должно что-то значить для них, если они обозначили его как свою территорию. Вспомните смысл этих знаков. Они хотят объединять. Они хотят сплачивать.